на куски.

– Ваше Величество, – с тихой скорбью склонился перед ним астроном. – Простите, что тревожу вас, однако… Дама Хэ…

Ощутив ту самую пугающую ледяную пустоту внутри, Ван Со покачнулся и, не дослушав астронома, ринулся в покои Хэ Су.

Три дня! Три дня она пролежала в беспамятстве, и никто не оповестил его об этом! Ему было плевать, как это было возможно и возможно ли вообще. Его должны были отыскать хоть на краю земли и сказать, что Су не приходит в сознание, что сердце её умолкает и никто не в силах ей помочь!

– Простите, Ваше Величество! – в ужасе повторял лекарь Ким, зеленея под гневным взором императора.

– Вон отсюда! – рявкнул Ван Со и заметил, что ресницы Хэ Су дрогнули, а грудь приподнялась в глубоком вздохе пробуждения.

Он упал на колени у футона, где она лежала, бледная, осунувшаяся, с чёрными кругами под глазами и искусанными губами.

– Чхэ Рён… – шептала она, не приходя в себя. – Чхэ Рён…

– Су! – звал её Ван Со, стирая у неё с висков крупные слёзы, что выкатывались из-под опухших век.

Наконец Хэ Су открыла глаза. Ван Со едва успел подхватить её за плечи: так резко она села на постели, хватая ртом воздух, тяжёлый от благовоний, что повсюду зажёг лекарь Ким:

– Ты не должна вставать! – обеспокоенно заглянул ей в лицо Ван Со, но она отвела его руку в сторону.

– Су, послушай…

– Уходите! Оставьте меня! – Хэ Су отбросила его руки, поддерживающие её, и отвернулась, но потом обратила на него заплаканное лицо, и Ван Со едва не отшатнулся.

Так она ещё никогда на него не смотрела. Любимые глаза, полные слёз и неприязни, оттолкнули его сильнее, чем ослабевшие от болезни руки.

– Что вы наделали? – с ненавистью прошептала Хэ Су. – Как вы могли так поступить с человеком?!

Её взволнованный голос, сорвавшийся на крик, эхом отразился от стен пустой комнаты и заставил Ван Со разжать руки.

– Её забили до смерти, как бешеную собаку! – Хэ Су дышала короткими всхлипами, а горячее осуждение во взгляде прожигало кровоточащие дыры в сердце Ван Со.

Его Су, его любимая маленькая Су смотрела на него, как на чудовище, и ненавидела его! Подобный взгляд он даже не мог представить себе ни в одном из своих кошмарных видений.

А всё из-за этой мерзкой дряни, которую он приказал публично казнить в назидание другим. И ни минуты об этом не жалел! Его ошибкой было лишь то, что он прежде не поговорил с Хэ Су и не приказал Чжи Мону или Бэк А увести её в тот день подальше от Дамивона.

Раздираемый яростью и жаждой мести после допроса Ван Вона, он едва успел выплюнуть приказ о смертной казни для Чхэ Рён, и тут же устремился на конюшни. Ему важно было успеть вытряхнуть всю правду из наместников провинций Хванчжу и Чхунджу до того, как шпионы сообщат им о том, что императору всё известно.

Он успел. И вытряхнул. Вместе с их душами.

Но опоздал к своей Хэ Су. И теперь расплачивался за это, обжигаясь её слезами и леденея от её презрения.

Ван Со отнял руки от вздрагивающих плеч Хэ Су, выпрямился и посмотрел на неё долгим взглядом.

– Всё это время она шпионила за тобой, – наконец-то проговорил он, решив, что в правде стоит идти до конца, раз Хэ Су всё равно стала свидетельницей казни, не имея понятия о её причинах.

– Что? – помертвевшими губами прошептала Хэ Су, неверяще глядя на него.

А он продолжал говорить, ровно и спокойно:

– Она доносила на тебя девятому принцу. С её помощью твои записи попали к королеве Хванбо. Они перерыли в Дамивоне твои вещи и создали доказательства того, что ты шпионка. Чхэ Рён помогала им разлучить нас. А ещё… – Ван Со вздохнул, но не остановился. – Это именно она добавляла ртуть в купальню короля Хеджона.

Он понимал, что надрывает Хэ Су и без того ослабевшее сердце, но ей следовало знать правду, какой бы жуткой она ни была.

– Помнишь, как ты вернулась во дворец после удара головой во время затмения? Через пещеру у купален Дамивона? Ведь это Чхэ Рён показала тебе ту пещеру, верно? А о ней ей рассказал девятый принц. Именно поэтому Ын не смог убежать: Ван Ук и Ван Вон заранее ждали их там с солдатами.

Услышав об этом, Хэ Су вздрогнула и подняла на него полный ужаса взгляд:

– Ван Ук знал об этом месте, – потерянно прошептала она. – Тогда… как же…

Она умолкла и закрыла глаза. Слёзы струились по её белому лицу, задерживаясь на дрожащих губах и срываясь на руки, что Хэ Су судорожно сжимала на коленях.

– Чхэ Рён старалась быть рядом с тобой, чтобы разделить нас, – продолжал Ван Со. – И ждала лишь удобного случая, чтобы навредить. У меня не было желания прощать её.

– Её грех только в том, что она родилась рабыней. Она была мне как младшая сестра, – сама не своя от шока, Хэ Су не замечала, не хотела замечать очевидного: Чхэ Рён никогда не была ей ни сестрой, ни подругой.

И как он мог убедить её в обратном?

Ван Со не желал причинять Су страдания, но не видел иного способа открыть ей глаза на творившийся во дворце кошмар.

– Тебе нужно отдохнуть, – он коснулся плеча Хэ Су, однако она вновь сбросила его руку, будто ей было противно его прикосновение – прикосновение тирана и убийцы.

Он тяжело вздохнул, поднялся и ушёл, слыша за спиной тихие всхлипы.

За это: за болезнь Хэ Су, за её слёзы и разочарование, а главное – за её ненавидящий взгляд, обращённый на него, он бы ещё раз без малейшего сожаления казнил Чхэ Рён, если бы только мог.

Мне так не хотелось оставлять тебя одну, Су, ведь я видел, как тебе плохо и больно! Если бы ты только позволила, я бы обнял тебя, прижал к себе и не отпускал, чтобы ты выплакалась у меня на груди и успокоилась. Чтобы тебе стало легче. Но ты отталкивала меня, отталкивала всем сердцем!

В чём же я был виноват перед тобой?

Даже теперь – тем более теперь! – я не стану просить у тебя прощения за казнь Чхэ