Один из шпионов систематически наблюдал за движением судов через пролив с парома, перевозившего пассажиров на остров Статен, и в конце концов так сдружился с работавшим здесь чистильщиком обуви – итальянцем, что откровенно рассказал ему, зачем он так часто тут бывает, и с ходу пытался его завербовать. Другой шпион, обнаглев от безнаказанности, написал оскорбительное письмо американскому генералу, обронившему какое-то критическое замечание по адресу нацистов, причем подписался настоящей фамилией и даже сообщил свой настоящий адрес.

После произведенных арестов организация развалилась. Оказавшиеся за решеткой шпионы и диверсанты принадлежали к пяти различным резидентурам, использовавшим для связи с Германией две подпольные рации. Одну из них – Уиллер-Хилла – ликвидировало ФБР, судьба второй оставалась неизвестной.

Адмирал Канарис, просмотрев список арестованных, составленный полковником Пикенброком, спросил:

– Что произошло с Трэмпом?

– Это одна из загадок, которую мы пытаемся разгадать, – ответил Пикенброк. – Его фамилия нигде не фигурирует, так что, возможно, он еще на свободе. Единственное отрадное обстоятельство во всей этой проклятой истории.

До 7 июля в абвере затаив дыхание ждали хоть какой-нибудь весточки о Сиболде или, может быть, от него самого, в разведке случались и не такие чудеса. Так ничего и не получив, начальник радиоцентра абвера в Вольдорфе Траутманн попытался связаться с радистом Тленном в Мехико, из-за отдаленности передававшим свои сообщения в Германию через Трэмпа. Но и Гленн молчал. Тогда Траутманн запросил его связника в Мехико – агента Р-3757.

Р-3757, мексиканский гражданин немецкого происхождения по фамилии Фернандес, ответил быстро, однако его ответ не содержал ничего утешительного. Он телеграфировал:

«Вся переписка с Гамбургом ведется через Гленна. Он не арестован, но находится под наблюдением. Он рекомендует вам предупредить Трэмпа, что в эфире за ним ведут наблюдение 20 радиопеленгаторов в США и 3 – в Мексике. Гленн уничтожает свои бумаги и готов к демонтажу рации. Выход в эфир временно невозможен. Как только обстановка улучшится, он надеется возобновить работу через мобильный радиопередатчик».

Получив это сообщение, Траутманн немедленно радировал Трэмпу:

«В интересах безопасности временно прекратите связь с Гамбургом до следующего уведомления».

Ответа не последовало. Рация CQDXYW-2 молчала.

В течение двух последующих месяцев об Уильяме Сиболде не было ни слуху ни духу, и все попытки найти его через связников и через посольство оставались безуспешными.

К сентябрю американское правительство располагало всеми материалами, необходимыми для организации судебного процесса. Многие арестованные признали свою вину и так разоткровенничались на допросах, что власти получили достаточно доказательств для осуждения и тех подследственных, кто, вроде Дюкесна и Лангна, упорно отрицал предъявленные обвинения.

3 сентября 1941 года в федеральном суде в Бруклине под председательством опытного блестящего юриста судьи Мортимера У. Байерса начался суд над 19 из 33 арестованных агентов. Уже на следующий день Томсен телеграфировал в Берлин, что «американская пресса подает судебные отчеты под сенсационными и крайне нелестными для Германии заголовками».

Начало процесса случайно совпало еще с одним событием: ФБР наконец-то напало на след Людвига, когда он пытался добраться до тихоокеанского побережья, чтобы сесть на один из японских пароходов. Его задержали около Сиэтла. Одновременно были арестованы еще пять агентов из его группы.

Сам процесс начался с сенсации. Государственный обвинитель Гарольд М. Кеннеди во вступительной речи заявил, что «наиболее тщательно охраняемый секрет противовоздушной обороны Соединенных Штатов – секрет бомбардировочного прицела Нордена – с 1938 года известен германскому правительству», и указал пальцем на Германа Ланга, давая понять, что это именно тот человек, который похитил чертежи.

О Сиболде ничего не было слышно до 8 сентября. Лишь в этот день Томсен доложил о нем телеграммой номер 3110 с пометкой «молния»:

«По агентурным данным, аресты произведены в результате сотрудничества инженера по фамилии Сиболд, как говорят, агента американских спецслужб».

На следующий день в суде появился и сам Сиболд. Прокурор Кеннеди торжественно представил его членам жюри как главного свидетеля обвинения и посвятил ему маленькую речь.

«В течение десяти месяцев, – говорил он, – ФБР поддерживало постоянную связь с нацистской разведкой в Гамбурге, по коротковолновой рации на Лонг-Айленде передавало в Германию несущественную информацию об американской оборонительной программе, получая взамен точные сведения о немецких агентах в США. Эта рация была установлена по указанию германской разведки для передачи секретных данных, относящихся к оборонным мероприятиям Соединенных Штатов, и для руководства шпионами на территории нашей страны. Этот замысел обернулся против самих немцев благодаря тому, что Сиболд, приехав из Германии в начале 1940 года, немедленно посвятил в него Федеральное бюро расследований».

9 и 10 сентября Сиболд выступил с подробными показаниями о деятельности германской агентуры в США и ее руководителей в Гамбурге – доктора Рэнкина и Генриха Зорау.

Если июньские аресты потрясли абвер, то драматическое явление их Трэмпа в качестве информатора ФБР вызвало подлинную панику в Берлине и Гамбурге. Провал операции «Трэмп» стал крупнейшим поражением абвера.

Канариса осаждали запросами из министерства иностранных дел, ведомства Гейдриха и даже из рейхсканцелярии. Поскольку у него не было привычки вникать в подробности деятельности своих агентов, он, чтобы подготовить ответ, вызвал капитана Герберта Вихманна и задал ему ряд вопросов о характере проваленной операции.

– Кто такой этот Сиболд и какое отношение он имеет к абверу?

Капитан Вихманн ответил, что это полевой агент Трэмп, и рассказал историю о том, как Сиболд, вернувшись в Германию в 1939 году, «был представлен Аст-Х мюнстерским отделением гестапо». Затем он сообщил, какую подготовку прошел Сиболд и какое получил задание.

– А кто такие доктор Рэнкин и Генрих Зорау и откуда они взялись? – спросил адмирал.

Ему доложили, что под именем Рэнкин выступал шеф Аст-Х майор Николаус Риттер, а Генрихом Зорау был капитан Герман Зандель, его заместитель, – те самые два офицера, что «разрабатывали» Сиболда. Риттер был руководителем Сиболда, пока его не откомандировали в распоряжение фельдмаршала Эрвина Роммеля для осуществления спецопераций в Северной Африке, где он занимался обработкой египетских политиков и главнокомандующего египетской армией. После его отъезда Сиболдом занимался Зандель.

Когда адмирал вызвал к себе Риттера, выяснилось, что тот не сумел осуществить свою миссию в Северной Африке из-за отказа египтян сотрудничать. После этого Риттер был направлен резидентом в Бразилию, где у абвера были самые прочные позиции в Южной Америке. В тот момент Риттер находился в Риме, ожидая рейса на Рио-де-Жанейро. Его отозвали, и на докладе адмиралу он сообщил о настоящей «комедии ошибок», происходившей в связи с этим делом.