Что-то мокрое и тяжелое ударило Кипа на бегу по лицу. Он обернулся, смутно увидел мужчину, упавшего рядом с ним, – и вдруг земля ушла у него из-под ног.

Он тяжело рухнул в высохший ирригационный ров. Проехался щекой, перевернулся, перекатился, выбив воздух из легких. Со стонами глотая воздух, он понял, что он тут не один. Тут было полно людей, прятавшихся во рву как в укрытии.

Мастер-сержант Галан Делело снова появился на краю рва.

– Подъем, трусливые крысы! Они уже пристрелялись по рву, идиоты! Вперед! Если не сдохли, подъем, а то сам пристрелю!

Какую-то секунду никто не шевелился.

– Не пристрелишь, – сказал кто-то.

Мастер-сержант достал пистолет и выстрелил ему в живот.

– Кто следующий? – взревел он. Направил пистолет на человека с большой бледно-голубой сумкой.

– Я гонец! – взвизгнул тот.

– Сейчас ты солдат! – рявкнул мастер-сержант Галан Делело. Он не то не замечал, не то плевал на град мушкетных пуль, выбивавших облачка пыли из земли вокруг него. – Вперед!

Мужчина бросил свою сумку гонца, схватил мушкет Кипа и побежал вперед вместе с остальными.

Кип остался лежать среди трупов. Когда он восстановил дыхание, он коснулся лица. Кровь, красно-серые шматки чего-то… Он не хотел об этом думать. Главное, что он был свободен. По крайней мере, до момента, когда следующий офицер скомандует трусам, которые снова заполнили его ров.

Времени было мало. Если Кип будет думать слишком много или слишком долго ждать, он не двинется. А надо было шевелиться прямо сейчас. Мастер-сержант был прав, ров не скрывал от огня. Если Кип будет тянуть, его убьют.

Ему хотелось увидеть битву получше, составить хороший план. Он не знал, как сумеет все оценить, что бы ни увидел, даже не знал, куда бежать.

Он схватил сумку гонца и забросил на плечо. Увидел обломки фургона вдалеке от стены.

Мы пробегали мимо? Кип даже не заметил. Как бы то ни было, вол, тянувший фургон, был убит или стонал от боли, истекая кровью. Кип побежал к нему.

Он нырнул в тень фургона и увидел, что там уже сидят двое. Они смотрели на него огромными перепуганными глазами.

– Вперед! – крикнул он.

Кип вскарабкался на фургон и окинул равнину взглядом. Поначалу он увидел только трупы. Наверное, несколько сотен. По большей части крови он не заметил, эти люди раскинулись по земле словно во сне. Не слишком большие потери с учетом численности армии, подумал Кип, но не так просто смотреть на такое количество убитых. Они были мертвы. Он мог быть одним из них. Может, и будет еще.

Он отвел взгляд, пытаясь высмотреть что-нибудь полезное. В нескольких точках у стены люди короля Гарадула добрались до верха. В трех-четырех местах шел бой, защитники и атакующие падали, цеплялись за стены, повсюду поднимались облачка дыма от мушкетного и пистолетного огня.

Слева от Кипа был невысокий холм, вне зоны мушкетного выстрела от стены. Вокруг него стояли несколько сотен всадников и извлекателей. Перед холмом извлекатели строили мост над ирригационным каналом. Кип заметил, что первоначальный мост был разрушен отступающими солдатами Гарристона. Это замедлило продвижение армии короля Гарадула, возможно, скорее от того, что им пришлось остановиться и что-то решать вместо того, чтобы просто пустить коней через ров.

И на вершине холма Кип увидел знаменосцев и фигуру, которая могла быть самим королем Гарадулом. Он кричал, жестикулировал перед владыкой Омнихромом, которого ни с кем нельзя было спутать, поскольку он буквально полыхал в свете раннего утра. Кип не понял, что принял решение, пока не обнаружил, что бежит. Он подхватил мушкет, валявшийся на земле рядом со свернувшейся клубком стонавшей женщиной, и продолжил бежать. Отмщение было близко.

Пока Кип бежал к холму, там началось и быстро распространилось какое-то движение, запели рога. Это было всего за несколько секунд до того, как кони пустились вперед. Король Гарадул мчался к стене – лично, прямо к вратам Матери. Он был уверен, что его солдаты откроют ему ворота, когда он доскачет дотуда, или он просто был дураком?

Кип наполовину взбежал на холм, когда увидел женщину, показавшуюся ему знакомой. Он застыл.

Каррис Белый Дуб перехватила всадника, мчавшегося за королем Гарадулом. Он придержал коня, и женщина с изумительным изяществом вскочила в седло позади него. Мужчина обернулся, чтобы задать ей вопрос, и упал. Кип мельком увидел кинжал, затем тот снова оказался в ножнах, и Каррис пришпорила коня и помчалась за Гарадулом. Она ехала сама, линзы были по-прежнему на ней. Она не могла извлекать, но все равно могла попытаться его убить. Но даже если ей повезет, это было самоубийством.

Я поклялся спасти ее. И убить его.

Кип был паршивым ездоком, но всадников ему было не догнать. Увидев привязанных близ вершины холма лошадей, он побежал прямо к ним.

– …через врата Возлюбленной. Придется плыть. Смешайся с беженцами. Он будет…

Кип обогнул шатер, успев увидеть, как тот молодой извлекатель, Зимун, вскочил в седло. Он получил приказ от самого владыки Омнихрома. У Кипа сердце екнуло. Они были меньше чем в двадцати шагах.

– Тебе конь нужен? – сказал кто-то прямо за плечом Кипа. Он чуть не подпрыгнул. Тупо моргая, уставился на конюха.

– Тяжкая работка, да? – спросил тот.

– Сообщение! – сказал Кип, припомнив, что на нем сумка вестника. – Сообщение для короля! Да, коня! Мне нужен конь.

– Да уж понял, – ответил конюх. Он пошел подыскать животное покрупнее.

Кип обернулся на Омнихрома и Зимуна. Он пропустил все, что они еще могли сказать, но увидел, как владыка Омнихром передал извлекателю ларчик.

Тот самый. Кип глазам своим не верил.

Это был его ларчик. Тот же размер. Та же форма. Это было его наследство. Единственная вещь, которую когда-либо дала ему мать. И она была у Зимуна.

Зимун поклонился владыке Омнихрому. Кип попятился, когда юноша развернул коня и пустил его галопом на восток. Владыка Омнихром зашагал назад, к вершине холма. Конюх подвел Кипу коня, помог ему сесть в седло и сунуть мушкет в чехол у седла.

Кип обернулся, раздираемый сомнениями. Владыка Омнихром уходил по холму к своей свите. Он был мозгом всего этого, Кип это знал. Надо было убить его. Оролам, его шанс утекал сквозь пальцы. Но на юге Каррис мчалась навстречу смерти, а на востоке этот гаденыш Зимун увозил единственную вещь, которая осталась Кипу в память о матери. Убить владыку Омнихрома и остановить войну. Убить Зимуна и вернуть кинжал. Или спасти Каррис и получить шанс убить Гарадула. Кип не мог сделать всего сразу.

У Кипа был долг перед мертвыми и живыми. Он стиснул зубы. Он явно принял неверное решение и все же принял его. Лучше пусть невиновные останутся жить, чем виновный умрет. Гэвин любил Каррис и заслуживал шанса на счастье.