Япония характеризовалась как «единственная великая держава, которая после разгрома и капитуляции гитлеровской

Германии все еще стоит за продолжение войны». Подчеркивалось, что «политика японского империализма была рассчитана на то, что гитлеровская Германия одержит победу над Советским Союзом и его союзниками». Вскрывалась «разбойничья сущность» японских милитаристов, которые действовали так же, как нацисты, — «вероломно, коварно, по-волчьи». Пропаганда утверждала, что «японские самураи рано приобрели вкус к грабежу соседних народов», называла их «дальневосточные гитлеровцы», одним из «божеств» которых был А. Гитлер. Материалы митингов советских граждан приводили высказывания о японцах. Например, донской казак Окунцов сказал, что «японцы поступают так же, как действовали немцы», «у них те же кровожадные планы». Председатель колхоза Рустамов из Ферганской области отмечал, что «уроки разгрома Германии ничему не научили японских вояк»[2138].

Пропаганда разоблачала «японские планы господства над миром», «бредовую теорию „высшей расы“». Подчеркивалось, что «японец, как губка, напитан идеями о своем безграничном превосходстве над китайцами и корейцами, англичанами и американцами и всеми другими народами» и даже что «некоторые японские профессора… утверждали, что настоящая высшая раса — только японцы, немцы же — эрзац-высшая раса». При этом «японцы, как и германские фашисты, прикрывали свои разнузданные аппетиты и разбойничьи дела демагогической доктриной „нации без земли“, „перенаселенностью“ японских островов». Однако по-прежнему проявлялось и сочувствие к простому японцу, волю которого власти Японии «пытались парализовать» и «превратить его в безропотное пушечное мясо», «обрекая страну на неисчислимые жертвы, готовя Японии участь гитлеровской Германии»[2139].

Советские СМИ публиковали материалы о злодениях Японии — «самого злобного и агрессивного нашего врага», совершенные в отношении России и СССР. От имени всего советского народа было сделано заявление о том, что «пришло время посчитаться с Японией, припомнить все черные дела самураев», которые «оскорбляли национальное достоинство и честь свободолюбивого русского народа», принесли «много бед и несчастий… на нашей дальневосточной земле», чего нельзя было простить. В дальневосточной прессе были опубликованы материалы о зверствах японцев во время Гражданской войны. Публицист Ю. Шестакова писала: «Оттого и крепнет сегодня счет нашей мести, что еще в детские годы в память нашу вошел желтолицый зверь с сигаретой в зубах и с резиновой плеткой в руке. Японцы! Слишком долго слово это отдавалось ужасом в сознании, чтобы забыть его. Слишком много несло оно горя и слез, чтобы и сейчас, через двадцать шесть лет, произнести его спокойно. Это слово свистело саблей, пулей разрывалось, вдовьими слезами текло, сиротством унылым шагало по таежным дорогам, пеплом сожженных деревень отдавалось в груди». Японцы получили эпитет «звери», «грабители и убийцы», «смертельные наши враги», которые принесли «кровь и пожары, виселицы и насилия»[2140]. Были напечатаны и разосланы в советские войска плакаты на тему «Зверства самураев»[2141].

В советской прессе подчеркивалась хитрость и лживость японцев, которые «не выполняли… договор о нейтралитете», публиковались материалы о «подлых уловках» японских солдат и офицеров, которые якобы сдаются в плен, но при приближении наших бойцов кидают в них гранаты, а летчики («японские стервятники») «вырываются внезапно из-за сопки, по-разбойничьи, дают короткую очередь и удирают». В репортаже о положении в китайском городе Чанчунь упоминалось, что услугами извозчиков-рикш «пользуются только японцы»[2142] (то есть подло «ездят на людях»).

Победа Советского Союза над Японией и безоговорочная капитуляция последней были обозначены как «поражение японского империализма», что было заслугой «нашего великого народа, народа-победителя»[2143]. Подчеркивалось, что Япония получила возмездие за ее агрессию против России и СССР в прошлом, в том числе за то, что в 1904–1905 гг. она захватила Южный Сахалин, крепости Порт-Артур и Дальний. Ныне советский Дальний Восток был «избавлен от угрозы японского нашествия», так как «Южный Сахалин и Курильские острова дадут Советскому Союзу прямой выход в Тихий океан и будут служить базой обороны нашей страны от японской агрессии». Возвращение этих территорий в состав страны было закономерным, ввиду того что именно «русские люди исследовали побережье Берингова и Охотского морей, Камчатку и Сахалин, основали первые поселения на Курильских островах». В статье известного писателя Н. Задорнова отмечалось, что «подвигами Невельского и его спутников были завершены стремления русских к Тихому океану». Курилы были названы исконным владением СССР, а не Японии, так как «русские путешественники появились на Курильских островах еще в начале XVIII века» и только «в XIX веке на острова начали проникать японские колонисты». По своему географическому положению острова «непосредственно примыкают к Камчатке и служат как бы ее продолжением на юг», «с запада… омываются водами Охотского моря и прикрывают побережье Сахалина», «образуя неразрывное целое с советскими владениями на Дальнем Востоке». Поэтому «государственные интересы СССР повелительно потребовали, чтобы японский плацдарм на Сахалине был ликвидирован и чтобы безопасность советских границ была прочно обеспечена». Газеты писали, что «одни за другим были освобождены (а не заняты. — Ф. С.)… все города и порты Южного Сахалина». В городе Маока[2144] в торжественной обстановке был поднят красный флаг[2145].

Пропаганда обосновывала права Советского Союза и на Порт-Артур — «дорогой русскому сердцу», «славный город, гордость русских моряков». Писатель А. Степанов (автор исторического романа «Порт-Артур») писал в «Правде»: «Прошло сорок лет, и снова в Порт-Артуре звучит русская речь, снова по улицам города с удалыми песнями проходят русские полки, которым отныне присвоено почетное звание „Порт-Артурских“. На рейде красуются корабли Тихоокеанской эскадры». С гордостью он указывал на то, что «на вершине Высокой горы чуть виднеется скромная часовенка — памятник русским воинам, павшим при обороне Порт-Артура», и призывал советских моряков «обнажить головы у места гибели скромного с виду и великого по своему духу русского человека, героя порт-артурской обороны Романа Исидоровича Кондратенко». Советская пресса подчеркивала, что «кончилось хозяйничанье японцев в Порт-Артуре», «на высоком шпиле морского штаба развевается советское боевое знамя», «русская военно-морская база Порт-Артур начала новую жизнь»[2146]. (С 1945 по 1954 г., согласно советско-китайскому договору, в Порт-Артуре с прилегающими территориями была размещена советская военно-морская база.)