Джакомо, то он решил следовать за Карлом VII, и в 1452 году, когда последний смилостивился над шурином Дофина, король назначил  Джакомо ди Вальперга канцлером Савойского герцогства, к большому неудовольствию самих савойцев. Однако Людовику не потребовалось много времени, чтобы склонить Джакомо на свою сторону, и новый канцлер Савойи вскоре подписал договор с герцогом Миланским, который предотвратил полное попадание Савойи в политическую орбиту Франции. В результате, когда Дофин бежал к герцогу Бургундскому, Карл VII бросил Вальперга на произвол судьбы савойцам, а Джакомо, в свою очередь, был вынужден искать убежища у Дофина в Женапе. Однако, когда в конце весны 1460 года герцог Савойский начал кампанию по захвату владений Вальперга, Людовик совместил свои переговоры с герцогом Миланским с горячими просьбами о военной помощи от имени их общего друга; но Сфорца, которому король Карл угрожал из-за его антифранцузской политики, мог сделать не больше, чем тайно собрать небольшую армию для сопротивления и сделать представления герцогу Савойскому, которые остались безрезультатными.

34

Когда Дофин стал королем, Вальперга в качестве символического жеста временно получил должность канцлера Франции. Вскоре после этого Людовик заставил герцога Савойского не только вернуть разбойнику его имущество, но и поручить ему канцлерство в герцогстве.

35

Гипокра́с (др. — греч. hypokras) — алкогольный напиток из вина, сильно подслащенного медом или сахаром и приправленного "королевскими", то есть благородными, пряностями (корицей, имбирем, гвоздикой).

36

Однажды, когда де Крой и граф де Сен-Поль находились вместе в присутствии короля, Людовик взял одного из них за правую, а другого за левую руку, и встал между ними. Затем, введя их в пустую комнату, он сказал им: "Итак, стойте здесь, заключайте мир и прекратите войну, как вам угодно; но не выходите отсюда, пока я не увижу, что вы стали добрыми друзьями и в добром согласии". Затем Людовик удалился и поставил перед дверью двух оруженосцев, которым приказал, чтобы господам не разрешали выходить, пока они не помирятся. Через несколько мгновений де Крой и граф де Сен-Поль появились вновь, рука об руку, как два брата. Затем Антуан де Крой примирил графа де Сен-Поля и герцога Бургундского, причем с таким успехом, что уже через несколько дней они вместе принимали ванну.

37

Как и некоторые из порой слишком оптимистичных реформ, которые он провел в налоговой сфере, административные изменения, которые он ввел, пришлось пересматривать несколько лет спустя.

38

До конца июля (1462 г.) французская армия из 700 жандармов и 4.000 стрелков под командованием графа де Фуа перешла Пиренеи и продвигалась к Барселоне. Людовик хорошо знал, что столетием ранее Испания была кладбищем для иностранных войск, и поэтому, как он повторял в своих письмах капитанам, он хотел, чтобы кампания была быстрой, и чтобы, как только он овладеет Серданью и Руссильоном, его люди вернулись домой как можно быстрее. Однако осенью, когда король возвращался на Луару, чтобы провести там зиму, ему сообщили, что дела начинают идти не так как хотелось бы. Как раз в то время, когда граф де Фуа и Хуан II осаждали Барселону, они узнали, что осажденные каталонцы доверили судьбу своего государства Энрике IV Кастильскому. Затем, получив информацию о приближении кастильской армии, они поспешно вывели свои войска из Каталонии, войска, которые теперь были менее многочисленны, чем войска противника. К концу года французские и кастильские войска столкнулись друг с другом, но поскольку никто не хотел начинать военные действия, было заключено перемирие.

Людовик понимал, что если он хочет получить хоть какую-то пользу от этой экспедиции, ему необходимо укрепить свои позиции в Сердани и Руссильоне. В конце осени он отправил армию из 5.000 человек, чтобы завладеть Перпиньяном, столицей Руссильона. В то же время он начал оказывать давление на разум короля Кастилии, которого, по многим причинам, современники знали как Энрике Бессильного. Людовик уже позаботился о том, чтобы привлечь на свою сторону дона Хуана Пачебо, маркиза Вильены, и архиепископа Толедо, которые совместно управляли королем Кастилии. Хотя каталонское посольство призывало Энрике IV провозгласить себя королем Арагона и избавиться от Хуана II, архиепископ и маркиз сумели отговорить его от осуществления столь безрассудного проекта и склонили к согласию принять посла от короля Франции. Людовик, который теперь скакал галопом на юг, чтобы быть ближе к происходящим событиям, узнал, что Перпиньян сдался накануне Дня Святого Мартина (8 января 1463 года). Его представитель в Испании и испанские друзья уже работали над тем, чтобы убедить Энрике IV рассмотреть возможность диалога с французским королем.

Однако к концу января (1463 года) европейские державы стали всерьез обеспокоены кампанией Людовика XI, а враги Франции громко выражали свое недовольство. Йоркистское посольство отправилось к испанскому двору, чтобы предложить союз против него. Легат, посланный Папой Пием II, который был категорически против вторжения Анжуйского дома в Неаполь, убеждал Энрике IV принять союз с англичанами и предлагал включить в него Итальянскую лигу. Каталонцы умоляли короля Энрике не поддаваться на уговоры французского короля и открыто провозгласить себя королем Арагона. Наконец, в это же время заговорщики в Руссильона тайно дали понять, что готовы расправиться со всеми французами, находившимися в то время в их провинции.

Людовик был в курсе недовольства в Европе. Несмотря на сложность своей политики в то время, он был озабочен каждой деталью кампании в Руссильоне. В марте он написал молодому герцогу Немурскому, своему губернатору в Руссильоне: "Я посылаю Вам копию письма, только что полученного от адмирала […], из которого Вы ясно узнаете, что в городе Перпиньян существует заговор изменников. Поэтому, как только Вы прочтете эти письма, если Вы еще не в Перпиньяне, немедленно отправляйтесь туда. Если Вы сможете выяснить правду и докопаться до сути этой измены, позаботьтесь о том, чтобы немедленно арестовать тех, кого в ней подозревают, и, если Вы обнаружите, что измена действительно имеет место, свершите правосудие над всеми, от мала до велика... Мне кажется, что, во-первых, не было принято достаточных мер для охраны этого места; и поэтому хорошенько подумайте об этом, ибо Вы находитесь там и знаете, что делать. Я недоволен тем, что не было проявлено больше усердия, чтобы разместить всю артиллерию внутри замка; поэтому, если она еще не вся собрана внутри, позаботьтесь о том, чтобы разместить ее там, не упуская ни одной пушки — за исключением двух городских бомбард, которые, если еще не перевезены в замок, то я хочу, чтобы Вы отправили их в Нарбон. Следите, чтобы не было никаких промахов, и не медлите ни дня, ни часа".

"Я посылаю Вам Рено дю Шастеле, чтобы вы поверили, что это дело для меня очень важно. Поэтому