он пересек в два часа ночи — слава богу, молодой месяц почти не давал света, так что Карцев сообразил, что он над рекой, только когда почувствовал дуновение прохлады, поднимавшейся от водной глади. На противоположном берегу горели редкие огни. Он отвернул от них подальше, стараясь проскочить в темном промежутке. На мгновение ему послышались звуки гортанной немецкой речи, донесшиеся с кромки воды, но обошлось — Карцев продолжи полет без препятствий.

Ближе к концу маршрута встала еще одна проблема — как пересечь линию фронта? Опасность здесь угрожала с двух сторон — как с немецкой, так и советской. Разумеется, был еще вариант сесть в тылу у немцев и перейти фронт пешком, но это означало серьезную задержку по времени, не говоря уже о риске попасть в руки противника. Все эти обстоятельства обсуждались при планировании полета, но в конце концов все решения были отданы на откуп пилоту — а что еще сделаешь, если нет информации?

Карцев решил рискнуть, и пролететь над линией фронта. Ориентиром ему служила река Вятка с ее извилистым руслом: левый берег занимали немцы, правый — войска Восточного Союза.

Лейтенант поднял самолет на высоту трех километров, чтобы сориентироваться. Справа он заметил редкую россыпь огней — это был Киров. Большую часть города, расположенную на левом берегу, занимали немцы.

Топлива оставалось в обрез. Карцев решил пересечь Вятку подальше от города, рассчитывая, что плотность войск там будет меньше. Он начал снижать высоту, одновременно высматривая подходящее место для посадки. Небо на востоке посветлело, и Карцев подумал, что его самолет уже выделяется на фоне неба. Он отбросил эти мысли — решение принято, теперь будь что будет. Самолет уже летел над серединой реки, как вдруг лейтенант сквозь стрекот мотора услышал звуки разрывов — прямо по курсу появились серые облачка от разрывов зенитных снарядов. Карцев начал резкое снижение, одновременно бросая самолет вправо-влево. Кромка леса на противоположном берегу и поле за ней были совсем близко, и Карцеву показалось, что он уйдет от обстрела, но внезапно совсем рядом справа раздался оглушающий грохот, и лейтенант увидел, как в крышке над мотором появились рваные дыры и оттуда показался дым. От близкого взрыва в голове стоял сплошной звон, но по тому, как начал дергаться самолет и замедлилось вращение винта лейтенант понял — двигателю каюк. Дым становился сильнее, он лез в глаза, но пламени пока не было, слава богу. Карцев отклонился вправо, чтобы лучше видеть место планируемой посадки. Винт окончательно остановился, самолет снижался слишком быстро. Если шасси сильно заденет верхушки, то каюк, мелькнула мысль.

Не задели.

Дым становился все гуще, закрывая обзор. Карцев высунулся чуть ли не до пояса, пытаясь увидеть, где садиться. Повезло — поле на вид казалось довольно ровным. Самолет снижался слишком быстро, но с этим Карцев уже ничего не мог поделать. Земля стремительно приближалась. Сильный удар кинул лейтенант вперед, на приборную панель, и он потерял сознание.

Троцкий еще раз прочитал послание от Говорова, в котором тот сообщал о планируемом наступлении на Ярославль. Решение смелое и рискованное, но имеет шансы на успех. Это надо обдумать.

— Что с пилотом? — спросил Троцкий.

— Жив, — ответил Тухачевский, — получил сотрясение мозга. Ничего, оклемается.

— Хорошо. Так что же, Михаил Николаевич, чем мы можем помочь генералу Говорову. Или, наоборот, чем он может нам помочь?

Тухачевский подошел к карте, на который были обозначены позиции немцев и войск Восточного Союза вдоль Волги.

— Лев Давыдович, до того, как закрылись коридоры мы рассчитывали на серьезную военную поддержку со стороны СССР. Используя ее, мы могли бы полностью освободить Киров и начать наступление на Казань.

Троцкий поморщился.

— Это уже в прошлом. Давайте о настоящем.

— Если иметь в виду совместные действия с группой войск генерала Говорова, то здесь напрашивается следующее: обойти Киров справа по направлению на Орлов — там у немцев не должно быть серьезной обороны. Они рассчитывают, что мы начнем операцию по освобождению Кирова, и основные силы сосредоточили там.

— Какова конечная цель? — спросил Троцкий.

— Соединение с войсками Говорова между Костромой и Ярославлем.

Троцкий смотрел на карту — рискованно, коммуникации сильно растянуты. По существу, это будет тонкая ниточка, соединяющая западный анклав, освобожденный от немцев, с основной территорией Восточного Союза. Немцы, имея даже незначительные силы, смогут перерезать ее…

— Рискованно, Михаил Николаевич, — оценил он, — достаточно ли у нас войск для удержания этой дороги жизни, даже если мы ее захватим?

— Регулярных войск не хватит, — признал маршал, — но мы планируем привлечь партизанские соединения.

— Правильная мысль, — одобрил Троцкий, — расскажите подробнее…

Глава 61. БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Итоговое заседание комиссии АН СССР по оценке работы профессора Громова состоялось в кабинете генерала Синицына. Вел заседание Сергей Вавилов, президент Академии.

Свое выступление он начал с указания на специфику заседания — из-за секретности разбираемого вопроса далеко не все лучшие специалисты в области физики плазмы и квантовой механики смогли принять участие в работе комиссии. Это был упрек в сторону Синицына — тот категорически запретил расширять утвержденный ранее список допущенных к теме. Генерал поморщился, но спорить не стал. Далее Вавилов рассказал о порядке работы: сначала будет оглашен список вопросов, поставленных перед комиссией, а потом ее ответы, включая особые мнения — если таковые будут. После этого профессорам Громову и Андрееву будет предоставлена возможность краткого выступления с оценкой работы комиссии. Дискуссии не предусматривалось, окончательное решение по всем вынесенным вопросам оставалось за комиссией.

А вот право воспользоваться этим решением или оставить его без последствий принадлежало генералу Синицыну.

Докладчиком назначили академика Сырина — одного из лучших специалистов в СССР по квантовым эффектам, включая туннелирование через барьер. Докладчик начал с преамбулы, в которой кратко изложил историю вопроса, включая описание первых опытов по созданию коридоров между параллельными мирами и недавние безуспешные попытки остановить их схлопывание. Академик отдал дань работам профессора Громова на этом этапе. Не менее важным, по мнению докладчика, было обнаружение ключевого эксперимента Франца Штирнера, повлекшего разделение прежде единого мира на две независимые ветви.

Затем докладчик перешел к последней работе Громова — а именно, предсказанию катастрофических последствий слияния параллельных миров.

Саша насторожился — хотя он был молодым ученым, но уже хорошо знал этот тон — когда работу вроде бы хвалят, но между строк уже слышится приближающееся «Однако…». Саша покосился на Громова — тот по-прежнему слушал докладчика с непроницаемым видом, так что нельзя было сказать — почувствовал он то же самое, или нет.

Описав основные результаты Громова — надо сказать, это