Затем все расходились работать по группам. После обеда — короткий отдых, а затем вновь работа в группе. Перед ужином вновь в актовом зале обсуждали текущие вопросы, там же академик Сырин заместитель главы комиссии, готовил ежедневный доклад председателю комиссии — Президенту Академии Сергею Ваилову, — и генералу Синицыну.

Саша погряз в своих расчетах, в которых ему никто помочь не мог. Если бы у них было больше времени, то он бы смог использовать мощности машинно-счетной станции, имевшийся в КБ-45, но, поскольку на всю работу генерал Синицын отвел только неделю, это потеряло смысл: затраты времени на запись заданий в требуемом формате, набор и инструктаж групп расчетчиков, а потом еще обработка результатов оказались слишком велики. Так что Саша обходился собственными силами, постоянно щелкая логарифмической линейкой и листая таблицы Брадиса. Впрочем, от последнего он избавился, когда с подсказки Громова расшил тонкую книжечку и развесил листы на стене — как раз одной хватило.

На второй день после того, как комиссия обосновалась в доме отдыха, к Саше зашел Громов. Это было после вечернего семинара. Саша просил его отпустить с этого мероприятия, так как вопросы вычислительной математики все равно на нем не обсуждались, но Сырин не разрешил, сказав, что «настоящий ученый не должен замыкаться только на своей работе». Так что Саша добросовестно высиживал это вечерний час, используя его как отдых от своих утомительных упражнений с линейкой и таблицами.

— Что-нибудь вырисовывается, или пока еще рано? — спросил Громов.

— Пока рано, — признался Саша, — думаю, завтра к утреннему семинару будут первые результаты.

— Будешь докладывать?

— Если успею проверить. И обсудить предварительно с вами.

Громов улыбнулся.

— Спасибо, но это не обязательно. Тебе надо привыкать к самостоятельности.

Саша кивнул. В последнее время профессор все чаще говорил об этой Сашиной самостоятельности, но молодой человек не сомневался — профессору будет приятно, если он с ним посоветуется.

— А у вас как? — спросил он.

— Продвигаемся понемногу. Удивительно, как мы сами это упустили.

— Фактор времени?

— Да. Разумеется, я держал это в уме на перспективу, но, конечно, надо было заняться раньше.

Саша понял, что Громов пришел не просто так — вероятно, у него появилась идея, которую он хочет обсудить. И Саша не ошибся.

Профессор кивнул на стену, увешанную таблицами Брадиса и сказал:

— Не хочешь прерваться ненадолго?

— С удовольствием, — ответил тот. — Чаю заварить?

Громов согласился. Усевшись в кресло возле окна, он сказал:

— Помнишь такое высказывание — хорошее уравнение имеет гораздо больше смыслов, чем видит тот, кто написал?

Саша сел на стул напротив и ответил:

— Помню, правда в такой версии: хорошее уравнение умнее того, кто его написал.

Профессор хмыкнул:

— Да, эта версия мне тоже знакома. Суть в том, что из уравнения Сырина предсказывают любопытный эффект, о котором он не упомянул.

— Какой же?

— Эффект резонанса в определенном диапазоне частот, который пока мне неизвестен.

— Резонанса между чем?

— Между двумя состояниями плазмы, созданными в разных мировых ветвях. И вероятность резонанса не зависит от времени, прошедшего с момента ветвления.

Саша навострился.

— То есть академик Сырин ошибается, когда говорит, что вероятность контакта между мирами спадает по экспоненте?

Профессор покачал головой.

— Не думаю. Дело даже не в том, что говорит академик, мы сами видели, как один за другим закрываются коридоры. Уравнения Сырина прекрасно объясняют это, так что вряд ли академик ошибается.

— Тогда что значит этот резонанс?

Саша разлил вскипевшую воду по кружкам и добавил заварку. Громов, подув, осторожно, но с видимым удовольствием отхлебнул.

— Хороший у тебя чай, Александр. Откуда?

— Маша дала, она в этом разбирается.

— Передай ей привет.

— Обязательно.

Профессор поставил кружку на стол.

— Резонанс происходит в узком диапазоне частот, причем с увеличением времени, прошедшего от точки ветвления, этот диапазон сужается. Вот то, что мне удалось предсказать аналитически.

Саша возбужденно вскочил со стула.

— А если получится сгенерировать этот диапазон в излучении плазмы, мы сможем восстановить коридоры?

Громов скептически хмыкнул.

— Не уверен, Саша, совсем не уверен. Величины матричных элементов слишком малы для перемещения между мирами физических объектов. Тут что-то другое.

— Что именно?

— В этом и вопрос. Чтобы ответить на него мне надо знать, какие именно частоты попадают в диапазон.

Саша отхлебнул из своей кружки и поставил ее. Вот и еще одна задачка на вычисления.

— Алекандр Николаевич, я понял. Постараюсь помочь. Уравнения сложные?

— На собственные числа и собственные функции, — извиняющимся тоном ответил Громов.

Саша хмыкнул — да, с этим придется повозиться. Преобразование матриц займет много времени, и расчет определителя… многие методы надо будет освежить в памяти.

— Я понимаю, вопрос непростой, — сказал профессор, видя, как задумался Саша, — между делом его решить не получится, даже не пытайся. Переутомляться тебе нельзя, иначе начнешь ошибаться.

Громов встал с кресла.

— Спасибо за чай, очень вкусный. Я собираюсь поднять вопрос о резонансе на вечернем семинаре, но мне нужно знать твое мнение: если задание на расчет диапазона частот станет официальным, ты согласен взять его на себе?

— Конечно, Александр Николаевич. Задача интересная и важная.

— Отлично. Что ж, вечером посмотрим, как к этому отнесутся остальные.

С этим Громов ушел, а Саше пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернутся к текущим делам — новая задача захватила его, и мысли о ней возникали в голове и текли сквозь рутинные операции с логарифмической линейкой и таблицами Брадиса. Что означает этот резонанс между точками различных миров? Открытие коридоров тоже сопровождается резонансом, но Громов утверждает, что это другое, и материальные объекты нельзя передать. Тогда что можно передать с помощью резонанса? Остается одно — излучение. Да, именно так, догадался Саша, вот откуда берутся уравнения на собственные числа — каждое такое число связано с определенной частотой. Он все же оставил линейку и подошел к окну — не хотелось упускать только что родившуюся мысль, надо было дать ей прорасти хотя бы немного, чтобы не забыть. Если так, то Громов прав — главное, в каком именно диапазоне эти частоты? Если они хотя бы немного затрагивают радиодиапазон, есть вероятность установить связь между мирами, пусть и без передачи материальных тел, как раньше! Ему захотелось немедленно бросится к Громову, чтобы обсудить эту догадку, и он остановился только потому, что сообразил — профессор наверняка сам понимает это.

Ладно, сказал он сам себе, хватит дергаться, надо дождаться вечернего семинара.

Как обычно, вечерняя встреча проходила в актовом зале. Председательствовал академик Сырин, поскольку именно он составлял ежедневный доклад начальству. Саша с нетерпением ждал выступления Громова. Наконец, дошла очередь и до него.

Профессор начал издалека, первым делом