— Значит, теперь ты номера ставишь?

— О Боже, — совсем потерял терпение Джонни, — почему каждое шоу должно быть одинаковым? Нормально же получилось?

— Нет, не нормально! — завопил Марио. — Это были долбанные упражнения для одиночной трапеции! В классическом полете они так же уместны, как парочка клоунов!

— Господи. А по мне, неплохо получилось, и зрителям понравилось.

— Ты знаешь правила Летающих Сантелли, — холодно сказал Марио. — На представлении не должно быть никаких трюков, не отработанных на репетиции и не согласованных с остальными. Я знаю, Стелла, что это была идея Джока, но ты не будешь летать три дня. И если нас за это оштрафуют, выплатишь штраф.

— Эй, минутку, — заспорила девушка.

— Кто дал тебе право… — начал Джонни.

Томми глубоко вдохнул.

— Марио — старший в номере, Джонни, и ты это знаешь. Ввести новый трюк в номер можно правильно и неправильно. Ты поступил неверно.

«К тому же, — мысленно продолжил он, — какого черта ты выбрал именно этот день, когда Марио и так на коне».

— И нам обязательно ругаться прямо тут?

— Ага, нас все услышат, — согласился Коу Вэйленд. — Хватит выпендриваться, Мэтт. Лично я совсем не против.

— Отвали, Вэйленд, — рассвирепел Марио. — Это семейное дело, не суй сюда свой длинный нос!

Поведение Коу Вэйленда Томми никогда не нравилось, но даже Папаша Тони не одобрил бы такой выпад в сторону человека, участвующего в номере — неважно, члена семьи или нет. Папаша всегда много орал на Томми и Стеллу, но то было на репетициях, на представлениях же он вел себя безукоризненно вежливо.

Вэйленд скривился.

— Да, босс, — пробормотал он и ушел в сторону раздевалки.

Джонни приобнял Стеллу за плечи.

— Иди одевайся, детка. Потом вернешься, и мы все обсудим.

— Уже обсудили, — возразил Марио.

Джонни повернулся к нему.

— Слушай, ты сегодня всех давишь авторитетом направо и налево, но заруби себе на носу одну вещь. Можешь издеваться над пареньком, если он тебе позволяет. Попробуешь замахнуться на меня — увидишь, что и я способен за себя постоять.

Но Стелла… Послушай меня, очень внимательно послушай. Путешествуя с балаганом, я немного научился читать по губам. И если ты еще хоть раз обзовешь Стеллу, Мэтт, будешь разговаривать сквозь выбитые зубы.

— Джок, что ты пытаешься доказать? Хочешь, чтобы она стала звездой? Чтобы я ушел? Хочешь стать главным?

— Ох, ради Бога, давай не будем, — Джонни отвернулся. — Я здесь стою, весь мокрый, зарабатываю пневмонию, и от высоты у меня разболелась голова. Продолжим в более подходящее время, ладно?

Томми вернулся в раздевалку. Коу Вэйленд, натягивающий штаны, смерил его мрачным взглядом. Томми снял трико и подтянул к себе ведро. Окунув мочалку в ледяную воду, он понял, что ослаб и весь дрожит. Как бы сейчас хотелось в уют семейного трейлера, где можно переодеться, вымыться и — если надо — повздорить одним, без двух-трех дюжин артистов, постоянно снующих рядом.

Когда в раздевалке появился Марио, Томми не стал оглядываться, но, закончив переодеваться, он понял, что парень — как был, в сценическом костюме — уселся на сундук и не двигается.

— Марио, — тихо позвал Томми, склонившись над ним, — если ты будешь просто вот так сидеть и подхватишь простуду, легче тебе не станет. Ты сам мне все время повторял.

Марио поднял осунувшееся лицо.

— Уйди, Том… ради Бога… да оставь же меня в покое!

Томми, вздрогнув, выдернул из сундука свитер, натянул его поверх рубашки и в ярости бросился к кухне.

Пошел он к черту! Пошел к черту!

Незадолго до вечернего представления Джонни хлопнул перед Марио развернутую газету.

— Смотри сюда! Думаешь, нам такая слава нужна?

«СКАНДАЛ В ЦИРКЕ ВУДС-ВЭЙЛЕНДА», — прочел Томми.

— Вот, послушай, — с отвращением сказал Джонни. — Буйные Сантелли ссорятся во время полетов. Зрители, сидевшие сегодня днем возле форганга в цирке Вудс-Вэйленда, получили массу дополнительных впечатлений, когда известная цирковая семья затеяла перебранку. Даже на трибунах были слышны гневные слова, которыми обменивались гламурная гимнастка Стелла Гарднер и звезда номера Марио Сантелли на аппарате. В результате стычки звездный артист Марио не сумел сделать свое хваленое тройное сальто и закатил такую истерику, что инспектору пришлось дать сигнал к концу номера. Не успев покинуть манеж, члены труппы схлестнулись в новой распре. Неизвестно, дошло ли дело до рукопашной, но, так или иначе, зрители получили два шоу по цене одного.

Марио стукнул по газете кулаком. Его маленькое зеркало опрокинулось и соскользнуло на пол.

— Где ты взял эту дрянь?

Он повернулся к Вэйленду, сидящему перед сундуком.

— Ты запустил эти слухи? Я, разумеется, не ожидал, что ты будешь вести себя как Сантелли, но должно же у тебя хватать мозгов не разносить сплетни.

Вэйленд дернул головой.

— Ааа, хватит уже нудеть. Считаешь, мне делать нечего, кроме как про вас болтать? Если хочешь знать, красавчик, твои вопли мог услышать весь город. Ты так себя ведешь, мистер Модник, будто я грязь под твоими ногами, только я проездил с цирком достаточно, чтобы понимать, что на манеже склоки не заводят. Зато ты, несмотря на все твои хваленые семейные традиции, этого, видно, не понимаешь.

Марио глотнул воздух так, будто Вэйленд его ударил. Впрочем, это и был своего рода удар.

— Тут еще есть, — неприязненно отметил Джонни. — Вот, слушайте. По слухам труппа Сантелли оказалась на грани краха после трагического падения их менеджера, артиста-ветерана Тонио Сантелли, в Цинциннати и ухода ловитора в результате разгоревшейся борьбы за главенство…

— Где они это выкопали? — спросил Томми.

— Да на стоянке, — сердито откликнулся Коу Вэйленд. — Кто-то проболтался репортерам, вот и все. Большинство не стало бы говорить с городскими, только всегда найдется жадный до деньжат рабочий, который