— Я прошу вас, милорды, отменить все принятые против нее постановления. — Голос Виндзора ясно разносился по всей зале. Сам воздух, казалось, сгустился, как дым.

«Что ты затеял, Виндзор? Они же никогда не пойдут на это».

— Закон требует, чтобы всякого человека — мужчину или женщину, — обвиненного в столь тяжких преступлениях, как мошенничество и измена, судил суд Королевской скамьи[108]. Когда моя жена предстала перед вами по вашему требованию, достопочтенные милорды, ее судила назначенная вами комиссия. — Он позволил себе обвести задумчивым взглядом растерянные лица членов Палаты. — Суд Королевской скамьи не рассматривал надлежащим образом дело моей жены, хотя на это она имеет законное право. Исходя из этого, я считаю, что принятые против нее решения комиссии: об изгнании из пределов королевства, а более всего — о конфискации принадлежащего ей имущества, — противоречат закону.

— То было время крайней неустойчивости в государственных делах, сэр Вильям, — пробормотал граф Генри.

— То было время, когда закон следовало всемерно поддерживать и соблюдать, милорд, и нам обоим это совершенно понятно. — Виндзор перешел в атаку. — Более того, моей жене не позволили присутствовать в зале в продолжение всего обсуждения вопроса о ее виновности или невиновности. Ее попросили покинуть зал заседаний. Мне это хорошо известно, как и все события, происходившие в период упомянутого обсуждения. Это противоречит закону, милорды. Надо ли продолжать? Ибо мне, к великому сожалению, известно и о другом серьезнейшем расхождении между вашими поступками и законами нашей страны.

— Э-э-э… Я не уверен…

— Моей жене, милорды, не было предоставлено достаточное время для отыскания свидетелей и надлежащей подготовки защиты по делу.

— Но, сэр Вильям…

Ах, как он заставил их юлить и изворачиваться! Ах, как я этому радовалась!

— Только вторая половина дня и одна ночь, милорды. Я знаю об этом совершенно точно, поскольку был вместе с женой и помогал ей отыскивать тех, кто мог бы выступить в ее защиту. Предоставленное время не являлось достаточным. А это противоречит закону.

Наступило молчание. Граф Генри рассматривал пол у себя под ногами.

— И последнее, милорды. Мою жену судили как femme sole, то есть одинокую женщину, под тем именем, которое она носила до замужества. — Как решительно он выступал перед собравшимися лордами! Говорил он не громко, и все же мне казалось, что его голос эхом отдается от каменных сводов. Правда, в моих ушах его почти заглушал отчаянный стук сердца.

— Так не должно было произойти — вы и сами понимаете это, милорды. Вы сочли более выгодным иметь дело с одинокой женщиной. Однако Алиса де Виндзор моя жена — следовательно, она находится под моим покровительством. По закону все ее имущество принадлежит мне. В чем бы ее ни обвиняли, у парламента не было никакого права конфисковать ее имения, поскольку, говоря простым языком, милорды, эти имения уже не находились в ее собственности. — В его голосе ясно слышались нотки презрения. — Они принадлежат мне, милорды, и я требую, чтобы мне их возвратили. Без промедления. Равно я требую отмены приговора, осудившего леди де Виндзор, как вынесенного вопреки требованиям закона.

О, он нашел убийственные аргументы и мастерски их изложил. Но повлияют ли на лордов эти безукоризненные юридические выкладки? Я увидела, с какой силой его пальцы мнут шляпу.

— Если вы надлежащим образом рассмотрите мои доводы, милорды, и восстановите в этом деле законные права моей супруги, я охотно рассмотрю вопрос о принятии на себя предложенной мне должности. В противном же случае…

Он надолго замолчал. Молчали лорды, и Виндзор не спешил закончить свою фразу. Невысказанная угроза так и повисла в воздухе.

Нас попросили подождать снаружи, пока лорды будут совещаться. Я все время не могла найти себе места от волнения, Виндзор же сидел, прислонившись к стене, скрестив обутые в сапоги ноги, и молча что-то обдумывал, словно припоминал события далекого прошлого. Лишь когда нас пригласили снова войти в залу, он взял меня за руку и крепко сжал ее.

И провел меня в залу.

Ни он, ни я не сели. Решение Палаты было зачитано так быстро, что неторопливый солнечный лучик едва успел переместиться по полу на ширину ноготка. Члены Палаты лордов, трусы по натуре, до смешного цеплялись за внешние признаки своего высокого достоинства. Вопрос о том, как в моем деле были попраны все требования закона, они постановили отложить до созыва нового парламента. Потрясающий пример того, как можно уйти от решения проблемы. Я ощутила, как храбрость вновь покидает меня.

«Ты проиграл, Вилл. Безнадежное дело — заставлять их признать мою невиновность. Я преклоняюсь перед тобой за эту попытку. Я обожаю тебя. Но ни в коем случае не стоило нажимать на них. Ты потеряешь всякую возможность выдвинуться… Ах, Вилл! Зачем ты пошел на такой риск?»

— Но вы же признаете справедливость моих доводов? — настаивал на своем Виндзор, не чуя надвигающейся беды.

— Мы полагаем, что ваши доводы должны быть рассмотрены и оценены новым парламентом, сэр Вильям, — нараспев произнес граф Генри.

— Замечательно. Вот тогда и я рассмотрю возможность принять должность коменданта Шербура.

— Э-э… мы полагаем, что вы не только рассмотрите этот вопрос, сэр Вильям…

— Это все взаимосвязано, граф Генри…

Они прекрасно понимали друг друга.

Этим дело и закончилось.

— Я получу это назначение, — отмахнулся Виндзор, когда я высказала ему свои сомнения. — А вы получите полное прощение.

— Они захотят, чтобы угроза изгнания так и висела надо мной до последнего вздоха…

— Знаете, у них это не выйдет.

— А поместья мои потеряны навеки, особенно те, что попали в загребущие руки Гонта!

— Я еще до конца нынешнего месяца стану комендантом Шербура. Хотя бы раз, Алиса, признайте, что вы неправы!

— Не хотите забрать это? — сердито спросила я, уже давно и безуспешно пытаясь стащить с пальца кольцо. Мне не нравилось, что Виндзор так доволен предстоящим возвышением. — Мне ведь теперь нет уже нужды носить его! Если б оно только слезло! Наверное, вам придется поддеть его мечом…

Виндзор, не скрывая улыбки, наблюдал за моими тщетными потугами, потом прекратил их, взяв меня за руку.

— Оставьте! Вы великолепно сыграли роль достойной жены. Кроме того, — добавил он, целуя мою ладонь, а затем и натертый палец, — я должен был подарить его вам уже много лет тому назад. Это кольцо не такое уж и дорогое, но оно принадлежало моей матери. Думаю, она не благословила бы наш брак, и все же…