подставку, чтобы, как положено, встать на колени для молитвы, его сокурсники и соседи по скамейке будут крепко удерживать откидной генофлекторий в вертикальном, немолитвенном положении. Они предпочитали использовать эту скамеечку как подставку для ног. Когда Мартин пожаловался директору школы, преподобный Рик Атли сообщил ему, учащемуся младшего курса, что только старшекурсникам-католикам и старшекурсникам-иудеям разрешено посещать богослужения в церквях и синагогах по их выбору, а пока Мартин среди младших, пусть следует правилу часовни Святого Луки, – иными словами, никакого тебе коленопреклонения.

В церкви Святого Игнатия Мартин Миллс опустил подставку и встал на колени для молитвы. У скамейки была стойка для псалтыри и молитвенников; всякий раз, когда кровь Мартина капала на обложку ближайшей псалтыри, он промокал нос одним носком, а другим вытирал псалтырь. Он молился, чтобы ему были даны силы любить своего отца, ибо просто жалеть отца казалось ему недостаточным. Хотя Мартин знал, что задание любить мать было невыполнимым, он молил дать ему душевную щедрость, чтобы простить ее. И он молился за душу Арифа Комы, Мартин давным-давно простил Арифа, но каждое утро молился о том, чтобы и Святая Дева простила Арифа. Миссионер всегда начинал эту молитву одними и теми же словами.

«О Мать Мария, это была моя вина!» – молился Мартин. Некоторым образом история нового миссионера была также обязана Богородице – в том смысле, что Мартин почитал ее больше, чем собственную мать. Если бы Вера была убита упавшей статуей Пресвятой Девы, особенно если бы такое счастливое избавление имело место, когда подвижник был еще в нежном возрасте, Мартин никогда бы не стал иезуитом.

Его нос все еще кровоточил. Капля крови упала на псалтырь; и еще раз миссионер промокнул свой порез. Он рассудил, что не стоит вытирать сборник псалмов; может быть, подумал он, пятна крови только укрепят псалтырь. В конце концов, это была религия, замешенная на крови – на крови Христа, на крови святых и мучеников. Как было бы замечательно стать мучеником – подумал Мартин. Он посмотрел на свои часы. Если у него получится, то всего через полчаса он будет спасен мессой.

Если это ген, то какой?

Настроенный более чем энергично в попытке уберечь Мадху от мистера Гарга, доктор Дарувалла позвонил Тате-Два. Но секретарь «Гинекологии и Материнства» сообщил Фарруху, что доктор Тата уже в операционной. Бедная пациентка, кем бы она ни была, подумал доктор Дарувалла. Фарруху не хотелось бы, чтобы знакомые ему женщины ложились под неловкий скальпель Таты-Два, поскольку (справедливо или нет) Фаррух полагал, что и хирургические операции второго доктора Таты отнюдь не на должном уровне. Доктору Дарувалле тут же стало ясно, что медицинский секретарь Таты-Два достоин репутации этой семейки, представленной посредственностями и неумехами, поскольку простая просьба доктора как можно быстрее показать результаты анализа Мадху на ВИЧ-инфекцию была встречена с подозрением и снисхождением. Секретарь доктора Таты уже назвал себя, и довольно высокомерно, мистером Субхашем.

– Вы хотеть срочный анализ? – спросил мистер Субхаш доктора Даруваллу. – А вам известно, что вы платить больше за это?

– Разумеется! – сказал Фаррух.

– Обычно это стоить в четыреста рупий, – проинформировал мистер Субхаш доктора Даруваллу. – Срочный анализ – это стоить вам в тысячу рупий. Или пациент платить?

– Нет, я плачу. Я хочу, чтобы результат был готов как можно скорее, – сказал Фаррух.

– На это, как правило, уходить десять дней или две недели, – пояснил мистер Субхаш. – Это наиболее удобно делать партиями. Мы, как правило, ждать, пока набирать комплект в сорок образцов.

– Но в данном случае я не хочу, чтобы вы ждали, – ответил доктор Дарувалла. – Вот почему я позвонил – я знаю, как это обычно делается.

– Если результаты ИФА[86] на ВИЧ является положительным, мы, как правило, подтверждать результаты вестерн-блоттингом[87]. ИФА часто давать много положительных результатов, вы знаете, – объяснил господин Субхаш.

– Я знаю, – сказал доктор Дарувалла. – Если вы получите положительный результат ИФА, пожалуйста, отправьте его на вестерн-блоттинг.

– Это затягивать время обработки на положительный анализ, – объяснил мистер Субхаш.

– Да, я знаю, – ответил доктор Дарувалла.

– Если анализ есть отрицательный, вы получать результат через два дня, – пояснил мистер Субхаш. – Естественно, если он положительный…

– Тогда это займет больше времени, я знаю! – воскликнул доктор Дарувалла. – Пожалуйста, просто немедленно закажите анализ. Вот почему я позвонил вам.

– Только доктор Тата заказывать анализы, – сказал мистер Субхаш. – Но конечно, я говорить ему, что вы хотеть.

– Спасибо, – сказал доктор Дарувалла.

– Есть ли что-нибудь еще, что вы хотеть? – спросил мистер Субхаш.

Да, было что-то еще, о чем Фаррух хотел спросить Тату-Два, но он забыл, о чем именно. Он, конечно, вспомнит.

– Пожалуйста, просто попросите доктора Тату позвонить мне, – ответил Фаррух.

– А какой это вопрос вы желаете обсудить с доктором Тата? – спросил мистер Субхаш.

– Это вопрос для обсуждения сугубо между врачами, – сказал доктор Дарувалла.

– Я передать ему, – с раздражением сказал мистер Субхаш.

Доктор Дарувалла решил, что он никогда больше не будет жаловаться на идиотскую матримониальную активность Ранджита. Ранджит был компетентен, и он был вежлив. Кроме того, секретарь доктора Даруваллы неколебимо поддерживал его энтузиазм по поводу проекта исследования крови карликов. Больше никто и никогда не поддерживал генетические исследования доктора, и меньше всего – сами карлики. Доктор Дарувалла вынужден был признать, что даже его собственный энтузиазм по поводу этого проекта угасает.

Анализ ИФА на ВИЧ был прост по сравнению с генетическими исследованиями Фарруха, поскольку последние надо было выполнять на клетках крови (а не на сыворотке крови). Цельную кровь надлежало отправлять для исследования, и транспортировать ее надо было при комнатной температуре. Препаратам крови было позволительно пересекать международные границы, хотя документов требовалось невероятное количество; препараты крови обычно погружались в сухой лед, чтобы не разрушались белки. Но в случае генетического исследования отправка крови карликов из Бомбея в Торонто была делом рискованным; клетки крови вполне могли погибнуть, не достигнув Канады.

Доктору Дарувалле удалось решить эту проблему с помощью индийской медицинской школы в Бомбее; он договорился с тамошней лабораторией, чтобы в ней проводили исследования по его теме и делали слайды. Лаборатория выдавала Фарруху готовые фотографии хромосом; их легко было брать с собой обратно в Торонто. Однако исследование крови карликов застопорилось. Через близкого друга и коллегу по работе – тоже хирурга-ортопеда в детском госпитале в Торонто – Фаррух познакомился с одним университетским генетиком. Увы, даже этот контакт оказался бесплодным, поскольку специалист-генетик утверждал, что для такого типа уродства нет конкретного генетического маркера.

Генетик в Университете Торонто был весьма категоричен: как это доктор Дарувалла хочет