С пола донеслось глухое рычание, формирующееся в едва слышимые слова:

— Вскоч-чить! Перр-регрызть ему глотку! Р-рвать, р-рвать!.. Нет… Сын хозяина. Хозяин з-злой. Хозяин накаж-жет. не могу, не могу…

Коринн отступила на шаг назад от ковра. Посмотрела на довольного собой Фиакра.

— Ха-ха, рычит, как дворовая шавка!

— А ты не боишься, что он наброситься на тебя?

Воронье смеясь, пнул существо в бок.

— Кого? Этого? Бояться? Да ты что, он знаешь какой покорный?! Ха-ха, после того, что папаша с ним сделал, месье Никто даже косой взгляд на меня бросить побоится!

— Мальчишку р-рвать, р-рвать, р-рвать, р-рвать!!! Прр-рыгнуть ему на спину… Пр-рыгнуть, пр-рыгнуть… не могу… нельзя… хозяин… хозяин рассер-рдится…

— Ишь как заскулил! Скулит и скулит целыми днями! Никак не заткнется!

— Бр-роситься, бр-роситься, бр-роситься… — Никто стал едва заметно раскачиваться.

— Хочу попрактиковаться с вами обоими, — доверительно сообщил Воронье. — Я того, понял, что у тебя плохо с магической защитой! и вообще с некромантией! Иначе ты бы поступила вместе с нами, правда же? Вот интересно, что у меня получится. Ха, забавно выйдет, если натравить на тебя месье Никто, что скажешь?

— Только попробуй! — процедила Коринн, отлично понимая, что кроме кинжала она ничего не сможет противопоставить ни клыкам, ни магическому посоху. — Пожалеешь!

Она попыталась улизнуть в прихожую, поближе к входной двери. Может зомби уже ушли?.. Оставаться здесь не менее опасно!

Но невидимая сила вдруг пружинисто потянула девушка назад, будто Коринн оказалась привязана. и как она не пыталась, больше сойти с места не удалось. Фиакр обрадовано хлопнул себя ладонью по ляжке.

— Оба-на, получилось!.. Знаешь, как называется заклинание? Марионетка на веревочке! Теперь ты никуда не денешься из комнаты, пока я тебе не позволю.

Воронье не торопясь подошел к креслу и, взяв учебник с подлокотника, принялся его быстро листать.

— Так… — бормотал он, то и дело косясь на Коринн, — Так-так. Это мы еще не проходили… разрушение костей слишком трудно… Ага, вот это! А, нет, здесь еще нужны пиявки и дырявый котел… Где-то я видел про завязывание пальцев узлом…

По-видимому, с недавних пор Фиакр стал испытывать удовольствие от обучения. Некромантия была у него в крови.

Коринн попыталась не поддаваться панике, но это было трудно. Она заперта, она в ловушке!

Ладонь сомкнулась на рукоятке кинжала, лежащего в кармане. Что если метнуть его в Воронье? Если она попадет, то от боли тот скорее всего потеряет власть над заклинанием, которое ее держит. Вот только она еще ни разу не применяла оружие против живых существ.

— Пр-рыгнуть! Рр-разорвать ненавистного мальчишку! — зарычал Никто.

— Так чего же ты ждешь! — возмутилась Коринн. К ее удивлению, существо ответило.

— Хоз-зяин страшный! Он убьет Никто, если тот тр-ронет мальчишку!

— Если ты убежишь, то отец Фиакра ничего тебе не сделает!

— Убеж-жать! Да! Никто смож-жет убеж-жать!

Фиакр вскинул глаза от книги и уставился на Коринн.

— Ты рычишь подобно гулю! — усмехнулся он. — Хочу послушать, как ты заскули…

Договорить он не успел. Сине-фиолетовая тень, совершив огромный прыжок прямо с пола, очутилась на нем. Воронье завизжал. Коринн почувствовала, что с нее спали невидимые путы заклинания, и, не оглядываясь, бросилась бежать. За входной дверью было тихо. Коринн скинула засов и выскочила на улицу.

После удушливой духоты и мрака, царящих в доме, улица показалась прохладной и светлой. Зомби не было видно, зато под окном стоял высокий серьезный парень, с аккуратной прической и чертами лица столь благородными, что могли бы принадлежать какому-нибудь некроманту из старинного дворянского рода. Его темные волосы отливали медью, глаза цвета кофе казались почти черными. Узкие губы растянулись в приятной улыбке.

— Можете не волноваться, мадмуазель! Я их прогнал, — сказал он. Коринн была так ошарашена всем происходящим, что выдавила из себя только несколько бессвязных гласных.

— Я видел, как целая толпа сумасшедших умертвий гналась за вами по всей улице, — продолжал незнакомец, — и решил помочь. К сожалению, бегаю я не столь быстро, как вы, поэтому подоспел не сразу. с вами все в порядке?

— Да, — пискнула Коринн, косясь на дверь. — Мне нужно скорее отсюда уйти. Я… э… спешу.

— Тогда я провожу вас до дома. не хватало только, чтобы по дороге с вами случилось нечто подобное…

Коринн была удивлена внезапной доброте, но согласилась. Все размышления потом, сейчас ей хотелось убраться от дома Фиакра как можно быстрее и дальше.

— Очень мудро, что вы решили переждать в том доме, — говорил незнакомец.

— Э… м-м… да, — выдавила Коринн. Все это время она пыталась выровнять сердцебиение и перестать оглядываться.

— Меня, кстати, зовут Николас, — сообщил парень. Снова обаятельная улыбка, — Для тебя просто Ник, если можно.

Коринн автоматически кивнула.

— Коринн, — представилась она.

Они вышли из нижних районов к западной лестнице, которая вела в верхние. Почувствовав ступени под ногами, Коринн наконец вздохнула с облегчением. Ясность мыслей постепенно к ней возвращалась, и она повнимательнее взглянула на своего спутника. Дорогой черный посох, рубашка и брюки классического покроя, тоже не из дешевых, хотя явно знавшие лучшие времена. на вид парню можно было дать от шестнадцати до двадцати пяти, потому что он был не высокий, но держался уверенно и серьезно.

Не веря в его внезапную доброту, она гадала, что такому человеку от нее надо? Тоже марионетка для опытов? Если Ник ее куда-нибудь потащит, она пожалуй будет способна на кровавое убийство.

— А вот и мой дом! — объявила Коринн, указывая на островерхую сиреневую башню, принадлежавшую, как она знала, старикам Крылоуссам. Николас, казалось, был удивлен.

— Мы пришли?

— Да. Спасибо, что проводил.

— Ну что ж, — парень выглядел слегка расстроенным, — увидимся завтра?

— Ага, — сказала Коринн, и помахав ему рукой, направилась к двери. Обернулась. Николас стоял на том же месте, где она его оставила. Похоже, ей придется действительно заглянуть к соседям.

Крылоуссы были очень милыми старичками, правда непривычному взгляду они таковыми бы не показались из-за сильно выпирающих вперед зубов и сгорбленных тел. По причине неправильного прикуса, а еще может быть, старости, разобрать речь семейной четы было делом не простым. Винсент и Арлетта делались очень раздражительными, когда люди не понимали, что они говорят. Один раз в детстве Коринн наблюдала, как пожилая женщина набросилась на молочника, когда тот в течение нескольких минут не мог понять, что в следующий раз должен принести три бутылки вместо двух, и постоянно бормотал «ни черта не разобрать!». Кажется, ему здорово досталось от бабули.