Я подняла голову. Улыбающийся Федор спокойно отпирал дверь.

– И после этого некоторые подлые журналюги говорят о том,что писатели ненавидят друг друга. Любуйтесь, вот сидит Виолова и взахлебчитает Смолякову.

– Она хорошо пишет, – ответила я.

Федор скривился, но потом выставил вперед руки.

– Все! Молчу, молчу! Страна считает Смолякову гениальной,мое мнение никого не волнует. Мы люди маленькие, темные. Наше дело взять автораи превратить в яркую звезду. Ну-ка, заползай. И имей в виду: будешь слушатьменя, Смолякова тебе кофе подавать станет.

Я пошла за ним. Федор плюхнулся в кресло.

– Значитца, концепцию придумали. В общих чертах то, о чемговорил вчера. Ты из Африки…

Я слушала его гладкую речь и пугалась. Ну и ну. Мне теперьчто – до конца жизни предстоит изображать из себя экзальтированную незамужнюю дамочку,пишущую романы под диктовку привидения?

– Чего молчишь? – рассердился Федор.

– Запоминаю роль, – промямлила я.

– Правильно, – помягчел парень, – не боись, на первых порахя всегда буду рядом, а потом освоишься.

В эту минуту дверь открылась, и появился толстый, лысый,одышливый дядечка.

– Степа, – распростер объятия Федор, – как она, жисть?

– Совсем затрахался, – жалобно ответил мужик, – сил нет, аеще в Питер ехать. Может, отложим, а?

– Нет, Степа, – категорично ответил парень, – страна хочетзнать своих героев, кстати, знакомься: молодая, начинающая писательница АринаВиолова.

Дядечка вытер платком обширную лысину и церемоннопоклонился:

– Очень приятно. Будем знакомы. Артем Беспощадный.

Я не сдержала удивленного возгласа:

– Вы? Вы Артем Беспощадный? Тот, который издается в серии«Спецназ»? У вас такие крутые книги, мой муж их обожает. А когда он прочиталвашу биографию и узнал, что вы прошли Афган и Чечню, владеете почти всемивидами единоборств, стреляете с двух рук и можете водить любое транспортноесредство от мопеда до космической ракеты, то зауважал вас чрезвычайно. Эх,жаль, у меня с собой вашей книги нет, а то бы автограф ему принесла.

Артем шумно вздохнул и плюхнулся на стул, широко расставивтолстые ноги. Большой живот любителя пива повис почти до пола.

– Федька, дай мою новую книжку, подпишу Арине, – задыхаясь,произнес он.

Когда Беспощадный ушел, я покачала головой:

– Я представляла его совсем другим, похожим на Рэмбо. Вотведь как интересно, натолкнешься на такого в толпе и не подумаешь, чтосупермен. Самый обычный толстый дядечка.

– Он и есть самый обычный, не в меру жирный субъект, –заржал Федор. – Рэмбо! Чемпион по швырянию вишневых косточек. Ой, не смешименя! Да Артем всего боится, а больше всего своей жены Ленки, вот уж если ктоРэмбо, так это она. Ладно, недосуг языком болтать. Ща переоденешься, и поедем.

– Куда? – оторопела я.

– В твой любимый ресторан «Там-там». Журналюги ждут к шести.Не беда, опоздаем чуток.

– Зачем?

– Надо поторговать мордой. Маринка, поди сюда! Последняяфраза была произнесена в телефон. Через секунду в кабинете материализоваласьдевушка.

– Пойдемте, Арина.

– Но…

– Иди с Маринкой, – велел Федор, – и помни: твое делоподчиняться.

Улыбающаяся Марина привела меня в просторную комнату ипротянула пакет.

– Переодевайтесь.

Я вытащила узенькие брючки, похожие на изделие из фольги, ипокачала головой:

– Простите, но я такое не ношу.

Мариночка вытряхнула из пакета ярко-красный топик из кружеви босоножки на длинной, устрашающе тонкой шпильке.

– Понимаю, но надо! Ваша одежда не соответствует имиджу.Тяжело вздыхая, я влезла в попугайский прикид. Человек, купивший мне эти вещи,абсолютно точно подобрал мой размер. Одежда сидела словно влитая, включаятуфли. Одна беда – я не могла в них ступить и шагу.

– Не умею ходить на каблуках, – пробормотала я.

– Научитесь, – ответила Марина, – ничего сложного, книгитрудней писать! Теперь я вас накрашу и причешу. Спустя пятнадцать минут яуставилась в зеркало и ойкнула.

– Нравится? – поинтересовалась девушка, роясь в письменномстоле.

– Ну.., просто офигеть!

– Здорово вышло, – закивала Марина, – теперь это надевайте.

Она с грохотом высыпала из мешочка жуткие железные кольца вколичестве шести штук. Два перстня алчно сверкали кроваво-красными камнями,остальные украшал витиеватый орнамент.

– Это что? – испугалась я.

Но Мариночка уже тащила следующий прибамбас. Не успела яоглянуться, как железки очутились на пальцах, на шее повисла цепь с медальономразмером с суповую тарелку, а в левой руке оказался длинный-предлинный мундштукс темно-коричневой сигариллой.

– Класс, – заявил ворвавшийся в кабинет Федор, – прямо вточку, двигай в машину.

Пошатываясь, словно циркач на ходулях, я добралась дороскошной лаково-черной иномарки и плюхнулась на слишком низкое сиденье.

Всю дорогу до ресторана «Там-там» Федор поучал меня, какследует себя вести. Чем больше он говорил, тем страшней мне делалось. Совсемплохо стало, когда у входа в кабак я увидела трех мужиков с фотоаппаратами наизготовку.

Федор обежал машину, распахнул дверцу и шепнул:

– Значит, помнишь. Выходишь красиво, мило улыбаешься,киваешь этим парням и молчишь.

Я выставила ногу, оперлась на нее, навесила на морду лицасамую сладкую гримасу и попыталась выбраться из кабриолета так, как это делаюткинозвезды: легко, непринужденно, обаятельно…

Каблук зацепился за какой-то выступ в плохо положенномасфальте. Я дернулась и шлепнулась на четвереньки. Фотокорреспонденты защелкалиаппаратами.

На секунду я растерялась. И что теперь делать? Это совсем нетот элегантный выход, которого от меня ждали.

Но Федор, в отличие от меня, не стушевался.