Только подумав о этом, я испытывал гадливое чувство отвращения. Хотелось встряхнуть наяду, покрывающую неторопливыми поцелуями мою спину, и жёстко, без прикрас выложить всю правду. Так, чтобы девушка заплакала, размазывая слёзы по щекам, а потом уткнулась в мою грудь и собралась. Роль жилетки унизительна, если речь о другом мужчине.

Только этот факт, что Вита всё ещё сохнет по Любимову, придавала мне сил выполнять глупое и подлое задание. Конечно, я и раньше обеспечивал неверным мужьям и жёнам алиби, но это другое. Совсем. Поэтому то, что происходит сейчас, ненастоящее. Игра, в которой используют тебя, даёт право быть карточным шулером.

— Кино было лишь предлогом для нашей встречи. Я не хочу уходить. И одеваться не хочу, — засмеялась она. — Посмотри на меня.

Я обернулся, думая, что сейчас начнутся задушевные разговоры. Обнажёнка изнутри, как я всегда называл подобное.

— Я хочу продолжить. Сама, — Вита с серьёзным выражением лица заглянула мне в глаза. Робко, немного заискивающе, не встретив сопротивления, опустилась на колени.

Не знаю мужика, который откажется от минета. Да ещё выполненного красивой девушкой, не требующей что-то взамен, а, напротив, предоставившей тело для утех и получающей неслабое удовольствие от секса.

Я тоже не отказался. Сосала она хорошо, пусть и без каких-либо изысков, но один вид девушки, кайфующей от заглатывания члена, от её больших глаз с поволокой, когда Вита поднимала взгляд, внизу живота ломило не хуже, чем после долгого воздержания.

Я прижал голову девушки к паху и бурно кончил ей в рот, не давая отстранится. Наверное, в этот миг мной владело звериное желание унизить самку так, как только можно, не выходя за рамки секса и не скатываясь к грубости и физическому насилию.

— Глотай! — приказал я, и она без слёз и попыток отстраниться выпила всё до капли.

Наверное, я ожидал, что после такого Вита прогонит меня, и тем легче будет провалить задание. К чёрту этот долг! Наверное, продам что-то, но верну деньги и стану жить, как прежде. Попытаюсь забыть о всех них, будто этих людей никогда не существовало.

Я обманывался. Никто не позволит выйти из игры. Уж не знаю, чем Любимин дорог моему патрону по бизнесу, но это так. Я видел по глазам Петра Александровича, что долг придётся оплатить с приличными процентами. Но это будет не сейчас.

Помог Вите подняться, и девушка слабо улыбнулась. Никаких упрёков или слёз по-прежнему не было. Мы вместе закончили принимать душ, изредка целуясь и говоря ничего не значащие глупости. Несмотря на то, что Вита почистила зубы, я касался её губ и чувствовал свой собственный запах, на удивление не вызывавший во мне ни тени брезгливости.

— Который сейчас час, можешь посмотреть? — Вита принялась сушить волосы феном, пряча улыбку. Сейчас она походила на беззаботную девчонку, распевающую в душе и пританцовывающую во время завтрака.

— Без пятнадцати два. Если ты намекаешь, что мне пора уходить…

— Нет, в пять придёт дочь с няней. Они не должны тебя здесь видеть, — Вита откинула ещё влажные волосы назад, скрутила длинный шнур фена, и, поджав губы, убрала его в выдвижной ящичек под раковиной. И лишь после всего посмотрела на меня взглядом, в котором читалось волнение. — Не обижайся, я не хочу, чтобы дочь видела нас вместе. Понимаешь, я никогда раньше к себе никого не приглашала.

— Ты и меня не приглашала, — улыбнулся я, погладив Виту по щеке. — Считай, что я ворвался и взял тебя штурмом.

— Осада не была слишком долгой, — тёмные глаза девушки потеплели, и я нежно притянул её к себе.

— Давай поедем куда-нибудь. Прямо сейчас. Я напою тебя вишневым пивом.

— Вечером мы будем читать с Алисой, и буквы не должны прыгать перед глазами, — усмехнулась Вита, потупив взор. Двумя пальцами я приподнял её подбородок, заставив посмотреть мне в лицо.

— Сколько лет твоей дочери? — прошептал, коснувшись губами её щек и лба. Я всё знал о Вите, но не мог же сказать этого в лоб!

— Четыре с половиной, — выдохнула Вита, и я отпустил её, поняв, что сейчас она сорвётся и заплачет.

— Я спросил что-то лишнее?

Она отвернулась к зеркалу, заправляя волосы за уши, но я видел, что мои вопросы о дочери взволновали девушку.

— Это самое большое моё сокровище, — усмехнулась она, закусив губу и смотря куда-то вниз. — Собственно, почти единственное. Не считая квартиры, но она пока в залоге у банка.

— А как же красота и… прочие достоинства? — спросил я, обхватив Виту сзади. Даже в нижнем белье, вполне простеньком, скорее предназначенном для удобства, а не для соблазнения, она выглядела так, что будь у меня силы, непременно бы всунул ей снова.

— Поедем в тот чешский ресторан. Я за рулём, так что пиво возьмёшь домой и напьёшься ночью. Или с другим любовником, — откинув её волосы в стороны, я впился в нежную кожу шеи, желая оставить на ней свой след. Как тавро.

— Разочарую тебя. У меня нет других любовников, — улыбка на пухлых губах стала вполне соблазнительной и дерзкой. — Это была проверка?

— Конечно. Я жуткий собственник, — ответил я в шутку, но посмотрел так, чтобы она поняла: серьёзен, как никогда.

***

Я вернулась домой уже к семи и, отпустив няню, окунулась в домашние заботы. Алиса взахлёб принялась рассказывать мне о зоопарке и кроликах, которых она там видела. Я гладила дочку по голове чувствуя себя совершенно умиротворённой. Будто только сейчас всё стало на свои места.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна — то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Нет, конечно, секс важен, как и тот, кому ты позволяешь потрахивать тебя, но ещё важнее, что ты чувствуешь после того, как любовник уходит. Возможно, Макс больше не появится, и я даже буду этому огорчена, но в моей жизни, наконец, всё стало на свои места. Дочь, работа, дом — одна часть жизни, а секс и всё, что происходит ночью — совсем другая. Когда не хватает чего-то из этого пазла, картинка не выглядит красивой. Разве можно быть красивой с вырванным куском сердца?

— Мама, ты купила какао? — Алиса от усердия высунула язычок.