Дочка кивнула и, к моей радости, не стала канючить.

— Можно, я подожду, пока ты уложишь Алису? — спросил Вадим, заглянув в глаза. На этот раз совсем не просительно, а требовательно, намекая, что необходим разговор. Что ж, конечно, он был прав, надо обсудить условия их общения с дочерью подробнее и сделать их прозрачнее, чтобы не оставалось иллюзий и недопониманий.

Я кивнула, поджав губы и смотря куда-то в сторону, будто хотела чтобы здесь присутствовал кто-то третий. Непредвзятый свидетель.

— Подожди в зале, — произнесла я без улыбки, но получила её в ответ. Конечно, ему легко делать вид, что все эти годы пролетели как миг, а ведь мне было очень трудно. Не только физически, материально, но и морально, само собой. А ему-то что: вон какой сытый, лощёный баловень судьбы. Жена, наверное, по-прежнему хорошо готовит!

Я уложила Алису, как обычно почитав ей на ночь сказку, а сама всё поглядывала на часы, ловя момент, когда можно будет завершить чтение и отправится в зал. Быстрее завершить разговор и выдворить бывшего из квартиры. Его присутствие меня напрягало, если не сказать больше. Невероятно бесило.

Расселся, должно быть, на моём кожаном диване, который я когда-то взяла в кредит, отдавая потихоньку процентов тридцать с зарплаты, и в ус не дует, придирчиво обводя взглядом обстановку!

Наконец, Алиса начала засыпать, и я, поцеловав дочку в щёку и прошептав пожелание спокойной ночи, вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь.

На самом деле именно сейчас мне не хотелось покидать Алису. Я была готова сидеть у её кровати и рассматривать спящее личико, гладя по голове и щекам, навевая прекрасные сказочные сны, лишь бы только не сталкиваться лицом к лицу с прошлым. С тем, которое я уже отплакала, отмолила, отпроклинала!

Но ради дочери и её будущего это было необходимо сделать: обсудить условия. Алисе не всегда будет четыре, придёт время и, возможно, я уже не смогу финансово тянуть её обучение и содержание. Нет, конечно, на средне-минимальном уровне всё возможно, только какая мать не желает для своего дитя лучшего образования, развлечения и условий жизни! Вот и я не стала исключением, хотя до беременности и не представляла себе, как можно интересы другого поставить выше собственных.

— Я тебя внимательно слушаю, — произнесла я, входя в зал.

Вадим вальяжно развалился на диване, том самом, кожаном. И мне захотелось сказать ему, чтобы он убирался оттуда, но сдержалась. Эмоции делу не помогут, я не хотела спорить. Только чётко обсудить условия их встреч с дочерью.

— Ты неплохо обустроилась, — вместо делового разговора бывший начал обсуждать мою квартиру. Очень мило! — Вкус у тебя всегда был отменный.

Он обвёл глазами комнату, будто хотел запомнить каждую деталь. Или боялся посмотреть мне в глаза. Мне, сидевшей в кресле напротив. Очень хорошо, что нас разделял стеклянный столик, он не позволял протянуть руку и коснуться, к примеру, моей коленки.

— Спасибо на добром слове, — холодно ответила я на его улыбки. — Итак, что ты хочешь конкретно? Иногда встречаться с дочерью или регулярно? Как насчёт алиментов или отдельного счёта на её имя?

— Ты всё такая же напористая и прямолинейная, — тихо произнёс бывший, грустно улыбнувшись и покачав головой. На его породистом лице появилась болезненная гримаса.

— А ты думал, будешь приходить, когда тебе хочется и ничем не жертвовать? — выплюнула я в лицо, наклонившись в его сторону. — Какая удобная дочь! А главное, не затратная!

— Зачем ты так? — уголок рта Вадима дёрнулся, и весь он съёжился, напомнив мне голубя, спасающегося от мороза и пронизывающего ветра. — Я хочу извиниться за своё поведение. Был неправ, признаю. И понимаю, что слов здесь не достаточно. Поэтому готов участвовать в содержании дочери. Это не оговаривается. Сколько ты хочешь получать в месяц?

— Ах, предлагаешь оценить собственное дитя? — я рассмеялась и откинулась на спинку кресла, положив ногу на ногу. — Нет уж, не я пришла к тебе. Вот и скажи, во сколько ты оцениваешь своё участие.

Я сделала упор на местоимении «ты» и, поставив руки на подлокотники, соединила кончики пальцев, рассматривая бывшего. Будет ли увиливать от конкретной суммы, ограничится ли обтекаемой фразой «по возможности» или назовёт столь смехотворно малое число, что можно посмеяться и смело послать его восвояси. В тёплую постель к жене или новой любовнице.

— Для начала пока тысяч сорок. Рублей, — сделав паузу, ответил бывший. — Я тут прикинул и посоветовался кое с кем, это выше средней суммы. Конечно, я буду делать перевод через банк, чтобы иметь подтверждение выплат. Ты понимаешь, для Кати это важно.

— Без проблем, — пожала я плечами, сдержав дрожь неприязни при упоминании имени его жены. Мы давно не любовники, и всё же её имя меня до сих пор напрягало. — Ты будешь официально оформлять отцовство?

Это было тоже немаловажно, но лично для меня необязательно. Алименты с Вадима я получу, только если он сам будет не против. Иначе, официальный заработок бывшего внезапно окажется столь мизерным, что они потеряют для меня всякий смысл и пользу. Нет, две-пять тысяч тоже деньги, не спорю, но не та сумма, ради которой стоит проходить судебные круги ада.

— Пока нет, — Вадим посмотрел в окно, словно ему было неудобно говорить такое. — Мы присматриваемся друг к другу. Всё же это очень непривычно — в одночасье стать отцом. Но я буду стараться завоевать любовь дочери.

— Помнится, ты всегда хотел сына, — обмолвилась я, изучая свои руки, теперь нервно теребившие бумажную салфетку.

— Возможно, когда-то он у меня будет, Вита, — вкрадчиво ответил Вадим, посмотрев мне в глаза. — Но мы оба знаем, что не все мечты сбываются.

— И это к счастью, — дрожащим голосом сказала я, опустив взгляд и поднявшись на ноги. — Извини, мне пора готовиться ко сну.

— Да-да, конечно, — согласился Вадим и тоже встал. — Кстати, хочу пригласить Алису в кукольный театр. Ты не против? Вместе с тобой, разумеется.

— Нет, конечно, — я ответила поспешно, лишь бы только быстрее ушёл.

А я пойду поплачу под душем о несбывшихся мечтах. А потом выпь того самого вишневого пива, оставшегося, как напоминание о свидании с Максом, за то, что так получилось. Что я отделалась малой кровью и взяла от любовника самое лучшее — гены.

Мы немного поговорили в прихожей, стоя друг от друга на пионерском расстоянии, обсудили удобный для обоих день и попрощались как чужие.

Я уже было вздохнула с облегчением, как Вадим обернулся и сделал шаг навстречу. Так, что мы смотрели друг другу в глаза, будто время разом отмотало маховик обратно на много лет назад. Я затаила дыхание и почувствовала себя парализованной.

— Знаешь, я все годы после тебя ненавидел ноябрь. Ведь он украл тебя у меня, — произнёс бывший, будто обвиняя меня. И не успела я отступить или ответить, как он повернулся и, не оглядываясь, быстро направился вниз по лестничному пролёту.