вниз. На грудь. Пока рука сжимает еще крепче.

— Отпустите! Мой отец… Я…

Я задыхаюсь.

Это отвратительно! Его близость, его дыхание, что ложиться на кожу, будто пачкая меня! Его мерзкие прикосновения! Так гадко, что меня начинает трясти крупной дрожью! Я вырву! Меня сейчас просто вывернет прямо на него!

— Прекрати ломаться!

Рявкает жестко, дергая лиф моего платья.

— Прекрати, сказал!

Хватает руку. Фиксирует. А после…

После тянет к своей омерзительной груди. Вниз… Еще ниже… Прямо туда, где топорщится огромный вздыбленный бугор.

Сжимает мою грудь еще сильнее, почти обнажив ее, разорвав верх платья.

Резко ползет второй по моему бедру.

— Нет!

Я задыхаюсь. Перед глазами темнеет.

— Нееееет! Отпустите!

Черт.

Это не может происходить вот так, на самом деле! Да он что? Он же сейчас меня просто изнасилует! Прямо здесь! В доме моего отца! В моем собственном доме! И кто? Самый омерзительный для меня человек! Не человек даже, а существо! Мерзость!

— Заткнись!

Его не рука, лапища, уверенно дергает низ платья. С оглушительным треском то трещит по шву.

— Пре…Прекратите!

Колотит. Меня колотит. Я сейчас готова убить. Схватить что-то тяжелое со стола, и…

Но, увы.

Мы в слишком разных весовых категориях.

Этот урод, он просто огромен. Он вполне способен меня просто раздавить! Расплющить!

Закрываю глаза.

Его рука обхватывает меня там, где трусики.

Сжимает до дикой, выкручивающей меня насквозь боли.

Неужели? Неужели это и правда произойдет?

Зажмуриваюсь так, что векам больно. Перед глазами черные круги. И вспышки боли вперемежку с омерзением.

Но…

Его рука все же замирает.

— Хорошо, — хрипит, дыша тяжело и грузно.

Осторожно приоткрываю глаза, с ужасом глядя на головореза.

Его глаза светятся нездоровой, больной похотью. И чем — то жутким. Ощущение, что порвать и сожрать меня готов. Одновременно.

— Хорошо, что ты такая недотрога.

Криво усмехается отвратными пухлыми губами.

— Не успела свои створки перед кем-то еще распахнуть, м?

Рычит. Глаза бешено сверкают. Лоб огромный весь потом покрылся.

— Смотри. Если узнаю, что успела… Что здесь кто-то был до меня…

Прижимает пальцы к самому отверстию через тонкое белье. Будто вколачивается… Боль снова обжигающей вспышкой пронзает меня насквозь.

— Лучше тебе сразу отравиться. Потому что…

Мамочки!

Этот урод хватает острый нож для фруктов со стола.

Подносит к моему горлу.

Боже!

Как же в этот миг страшно, жутко, полыхают его бешеные глаза! Разве что пена изо рта не идет, а так — чисто, как бешеная собака!

И кажется…

Сердце безумно пропускает удары.

Кажется, именно от этого он получает удовольствие!

От того, как бьюсь под ним всем телом. Как смотрю в ужасе распахнутыми глазами. Он власти. От страха. От струйки крови, которая ожогом течет по моей шее, пока он проводит ножом по ней дорожку…

— Я не пощажу, если узнаю. Не пощажу! Истекать кровью будешь! Сдохнешь в таких мучениях, которые тебе и не снились!

Резко отпускает.

Отшвыривает.

А я…

Я сползаю на пол.

Не верю.

Не могу поверить, что весь этот кошмар происходит наяву. Нееееет!

Обхватываю руками горло, судорожно, как выброшенная на берег рыба, ловя распахнутым ртом воздух.

Вся дрожу.

Об одном мечтаю, — проснуться и понять, что все это — лишь сон!

— Ну? Чего ты?

Его хриплый, резкий голос звучит обманчиво мягко.

— Я же только проверил. Предупредил.

Хватает за подбородок, вскидывая мое лицо вверх. Держит так крепко, что синяки останутся!

— Я мог бы и попробовать сейчас. Свое. Немного. Ротик твой, например, ммммм?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Урод нажимает пальцами на нижнюю губу. А меня таки скручивает рвотным спазмом. Отвращения.

— Перед свадьбой немного пошалить можно? Даже не помешает?

Криво усмехается, и эта усмешка еще больше уродует его лицо оскалом.

— Но так уж и быть. Оставлю все до брачной ночи. Раз уж ты такая недотрога. А что? Мне даже нравится!

Треплет меня по щеке. Как собачку, какую-нибудь, черт его дери!

— Оставлю тебя на десерт… — хрипит, зарываясь своей мерзкой пятерней мне в волосы.

— Наша брачная ночь будет очень, очень сладкой…

Резко отпускает.

Громко хлопает дверь, выходя.

А я так и валюсь на пол. Скорченными пальцами царапая ногтями по паркеты, ловя воздух.

Глава 14

Боже!

Мне казалось, что я в тюрьме?

О, нет!

Мой кошмар только начинается!

— Ну, что ты истерику устроила?

Изумленно поднимаю голову, глядя на стоящего передо мной отца.

— Скорчилась тут. Жертву несчастную строишь.

— Отец! Нет!

Впиваюсь руками в его пиджак.

— Нет! Я тебя умоляю! Только не он! Только не Кобринский!

Нефтяной магнат, убийца и еще и садист!

— Он же…

Задыхаюсь.

Слезы обжигают глаза. Заливают лицо и шею.

— Он же меня убьет! Он же… Сейчас…Меня!

— Да перестань! Ничего он не сделал! Ну, потрогал тебя немножко! Так будущую жену грех и не потрогать! Что такого? Хм… Видно, слишком скромной я тебя все-таки растил. Хотя… Все лучше, чем шлюхой бы выросла. Все! Вытирай свои глупые слезы и давай! Переодевайся!

— Нет… — скребу уже ногтями по полу. — Не ему… Не отдавай меня… Этому…

— Алиса! Иосиф мой партнер! Друг! И уважаемый человек! Сказал! Когда власть станет нашей и капиталы сольются, ты королевой будешь! Ну, что такого он тебе сделал? За грудь, что ли, подержался? Ну так это нормально! Грудь мужчине должна нравиться! И все остальное… Хм… Тоже!

— А это? Это как?

Запрокидываю