и определениях, но, пока мы будем молча ждать бесстрашия как роскоши и счастливого конца, груз этого молчания задушит нас.

То, что мы собрались здесь и что я говорю эти слова, – это попытка прервать молчание и преодолеть различия между нами, потому что не различия сковывают нас, а молчание. И впереди еще много молчаний, которые предстоит прервать.

Скольжение по поверхности: несколько замечаний о препятствиях на пути к женщинам и любви[36]

Расизм – убеждение в безусловном превосходстве одной расы над всеми другими и, следовательно, праве на господство.

Сексизм – убеждение в безусловном превосходстве одного пола и, следовательно, праве на господство.

Гетеросексизм – убеждение в безусловном превосходстве одного способа любить и, следовательно, его праве на господство.

Гомофобия – страх чувства любви к людям одного с тобой пола и, следовательно, ненависть к таким чувствам у других.

Названные выше формы человеческой недальновидности произрастают из одного корня – неспособности признать идею различия как движущую человеческую силу, которая при общих целях обогащает определяемое «я», а не угрожает ему.

В значительной степени – по крайней мере, на словах – Черное сообщество отошло от понимания отношений между полами как «на два шага позади своего мужчины», как это иногда провозглашали в шестидесятые. То было время, когда расистские силы продвигали миф о Черном матриархате как социальном недуге[37], чтобы отвлечь наше внимание от настоящих причин угнетения Черных.

И для Черных женщин, и для Черных мужчин самоочевидно, что если мы не определяем себя сами, то нас определят другие – в своих целях и в ущерб нам. Развитие самоопределенных Черных женщин, готовых пробовать свои силы и преследовать свои интересы в наших сообществах – ключевой элемент в борьбе за Черное освобождение. В образе ангольской женщины, держащей одной рукой ребенка, а другой – ружье[38], нет ни выдумки, ни романтики. Когда Черные женщины в этой стране объединяются в совместном поиске источников силы и поддержки, осознавая наши общие социальные, культурные, эмоциональные и политические интересы, такой процесс может только способствовать укреплению всего Черного сообщества. Безусловно, это ни в коей мере его не ослабляет. Потому что только путем объединения самореализованных индивидов, женщин и мужчин, и можно добиться реальных успехов. Старые отношения власти между полами, основанные на модели господства и подчинения между неравными людьми, не принесли нам блага ни как народу, ни как индивидам.

Черные женщины, определяющие себя и свои цели за пределами сферы сексуальных отношений, могут привнести в любое начинание фокус осознанности цельных, а значит сознающих свою силу людей. Черным женщинам и Черным мужчинам, которые понимают, что развитие их собственных качеств и интересов не отнимает у других, нет нужды тратить силы на борьбу за власть друг над дружкой. Мы можем сосредоточить внимание на реальных экономических, политических и социальных силах в сердце этого общества, которые раздирают на части нас, наших детей и наши миры.

Всё чаще, несмотря на сопротивление, Черные женщины объединяются, чтобы изучать и менять те проявления нашего общества, которые угнетают нас иначе, чем Черных мужчин. Это не угроза Черным мужчинам. Так это воспринимают лишь те Черные мужчины, которые решили воплощать в себе те самые проявления угнетения женщин. К примеру, ни одного Черного мужчину не принуждали вынашивать ребенка, которого он не хочет или не может содержать. Принудительная стерилизация и недоступные аборты – орудия угнетения Черных женщин, так же как и изнасилование. Только те Черные мужчины, кто не понимает пути собственного определения, могут видеть угрозу в самоактуализации, сближении, совместной самозащите Черных женщин.

Сегодня в Черном сообществе используют обвинения в лесбийстве как уловку, чтобы скрыть истинное лицо расизма/сексизма. Черные женщины, связанные между собой тесными политическими или эмоциональными связями, не враги Черным мужчинам. Но слишком часто некоторые Черные мужчины пытаются через запугивание контролировать тех Черных женщин, которые им скорее союзницы, чем враги. Эти тактики проявляются через угрозы эмоционального отвержения: «Стихи у них неплохие, но от этого сборища лесбиянок меня тошнит». Когда Черный мужчина говорит так, он скрыто предупреждает каждую присутствующую Черную женщину, заинтересованную в отношениях с мужчинами, – а таких большинство – что, во-первых, если она хочет, чтобы он признавал ее работу, она должна быть предана исключительно ему, а во-вторых, если она ищет его дружбы или поддержки, лучше ей не «мараться» интересами, идентифицируемыми как женские[39].

Если таких угроз клеймения, поношения или эмоциональной изоляции оказывается недостаточно, чтобы привести Черных женщин в лагерь покорных последовательниц или убедить нас политически и эмоционально избегать друг дружки, то власть через террор может выражаться и физически, как в конце семидесятых в кампусе Нью-Йоркского государственного университета, где Черные женщины пытались объединиться вокруг женских проблем. Тем Черным женщинам, которые посмели начать выяснять возможности феминистских связей с не-Черными женщинами, звонили по телефону и угрожали насилием. Некоторые из этих женщин, напуганные угрозами и неодобрением Черных мужчин, в самом деле обратились против своих сестер. Когда угрозы не смогли предотвратить коалицию феминисток, весь кампус охватила истерия, и несколько Черных женщин были избиты и изнасилованы. Угрозы ли Черных мужчин привели к этим нападениям или они просто способствовали атмосфере враждебности, которая сделала это возможным, – результат для пострадавших женщин остался тем же.

Война, тюремные заключения и «улица» выкосили Черных мужчин брачного возраста. Злость многих Черных гетеросексуальных женщин на белых женщин, которые встречаются с Черными мужчинами, берет корни в этом неравном соотношении полов в Черном сообществе, поскольку всё, что угрожает увеличить этот разрыв, вызывает глубокое и открытое негодование. Но по сути своей это негодование неконструктивно, потому что оно направлено только в стороны. Оно никогда не приведет к настоящим изменениям в этой области, потому что не подвергает сомнению ни вертикальные оси власти и господства, ни сексистские представления, диктующие правила конкуренции. А расизм белых женщин лучше обсуждать в тех ситуациях, где он не осложнен их собственным половым угнетением. Здесь тон задает не белая женщина, а Черный мужчина, который отворачивается от самого себя в своих сестрах или – из-за страха, заимствованного у белых мужчин, – воспринимает их силу не как богатство, а как вызов.

Слишком часто Черные женщины слышат от Черных мужчин ясно и недвусмысленно: «Я – единственная достойная награда, таких, как я, не так уж и много, и помни, я всегда могу уйти. Так что если хочешь быть со мной, то знай свое место и держись подальше от других женщин, иначе я назову тебя лесбиянкой и уничтожу». Черные женщины приучены определять самих себя через мужское внимание и бороться за него