Примерно в четверть седьмого Гошка шепнул:

– Леха, вон он!

Их подопечный выходил из ворот вместе с женщиной в меховойпелеринке. Мальчики подобрались поближе.

– Виталий Антонович, ловлю вас на слове, – донессядо них голос женщины.

– Обещаю, Илона Рудольфовна.

– А где же ваше авто?

– Я сегодня пеший! Какие-то скоты прокололи мне шины.Сейчас придется этим заняться, чтобы утром нормально жить. Я без машинычувствую себя совершенно потерянным. Сегодня утром, как полный идиот, вместотого чтобы сесть в троллейбус, поехал на метро. Только потом сообразил, какогомаху дал!

– Садитесь, я вас подвезу, Виталий Антонович.

– Голубушка, премного вам благодарен.

И на глазах разочарованных мальчиков он уселся в синюю«Тойоту».

– Вот непруха! – вырвалось у Лехи.

– Ничего страшного, – успокоил его Гошка. –Он ведь сказал, что будет сегодня колесами заниматься. Вообще-то мы с тобой зрястарались, Леха. Колеса протыкать надо было не сегодня, а завтра. Завтравыходной.

А сегодня он просто поехал на работу. О ко торой, кстати, мыни фига не узнали. Единственное, что удалось выяснить, его имя-отчество. Дажефамилии не знаем. Тьфу!

– Гошка, в чем проблема? Завтра опять ему шиныпроколем! И поглядим, куда он намылится. А кстати, понесем ему сегодня Ксюхинупулю?

– Нет! Не понесем. И колеса прокалывать не будем.

– Почему? – удивился Леха. – Ведь он , так вмашину плюх, и только мы его и видели.

– Понимаешь, Леха, если Горенича не похитили, если онжив-здоров и ездит по Бенилюксу…

– Ты же вроде говорил про Люксембург, – неувереннонапомнил Шмаков.

– Бенилюкс, если хочешь знать, сокращенное названиеБельгии, Нидерландов и Люксембурга.

– А, понял. Ну так что, если он гуляет по этому Люксу?

– То какое нам до этого дело? Бумажник посеял, так мыего вернули. И нечего нам на это все время тратить.

– А вообще-то правильно, Гошка. Ну и голова у тебя! Акогда старушка со своим генералом свяжется?

– Черт ее знает, на это все запросто может несколькодней уйти.

Они молча шли по Покровке в направлении Садового кольца.

– Гош, ну и чего, между прочим, на каникулах ни фигашкирасследовать не будем, да? – нарушил молчание Леха.

– Выходит, так, – ответил Гошка.

– Кисло.

– Тебе что, так расследования понравились?

– Ага, офигительно понравились.

– Ну, специально к каникулам расследования неприурочишь. Ничего, можно на дискотеку сходить.

– На дискотеку? Вот тоже радость! Трясучка хилая… Гош,а может, нам за Наташей последить, а?

– Зачем? К тому же она завтра в Египет улетает.

– Ты в этом Египте был?

– Не был, ты что? Я только в Польше был да на Майорке.

– И еще в Германию поедешь!

– Тоже не факт. Отец пока приглашение не прислал.Опять, наверное, забыл… Ну его…

– Пришлет еще, время есть.

– Может быть.

…Сойдя с троллейбуса, Леха сказал:

– Слышь, Гошка, пошли глянем, как он там колеса меняет,а? – На фиг?

– Просто так. Приятно все-таки. Мы же все равно знаем,что он гад.

– Хочешь просто поглядеть на мучения гада?

– Ага, жутко хочу! – признался Леха.

– Ну пошли, но не факт, что он уже этим занялся,человеку после работы похавать надо, какой бы он гад ни был.

– И собачку вывести.

– Ну, собачку мог бы вывести кто-то другой, жена тамили сын.

– Или дочка! Хорошо бы дочка!

– Надеешься закадрить дочку?

– Еще чего! Нужны мне всякие гадские дочки! –возмутился Леха.

Во дворе около красной «Шкоды» никого не было.

– Обедает небось. Вообще-то мне тоже жрать охота,Гошка. Может, разойдемся, а?

Действительно, сколько можно тут околачиваться?

Они уже собрались уйти, как дверь подъезда открылась, ипервым на двор выскочил французский бульдог. А за ним появился и Виталий Антонович.Песик встал, задрав лапу возле водосточной трубы, в руках у хозяина былповодок.

– Ларри, мальчик, иди ко мне! – ласково позвалВиталий Антонович.

Ребята едва успели отпрянуть за угол, откуда наблюдали запроисходящим. Виталий Антонович подцепил поводок к ошейнику и медленно побрелпо переулку. Мальчики не сговариваясь двинулись за ним, держась на почтительномрасстоянии.

– Он не в сквер идет, – определил Гошка. –Вдруг к автомату, звонить?

– Ты ж говорил, он к метро ходит.

– Похоже… Эх, черт, темно, никак не получится номеруглядеть, – Думаешь, будет такая пруха, как тогда? Не надейся!

– Ладно, фиг с ним, с номером, но подслушать надо.

– А псина? Не залает?

– В прошлый раз даже носом не повела.

Между тем Виталий Антонович действительно шел в сторонуметро, останавливаясь лишь тогда, когда это требовалось Ларри. Пройдя довольнозначительное расстояние, он вдруг оглянулся. К счастью, Гошка с Лехой держалисьпоодаль, и он просто не обратил внимания на две темные фигуры. И быстро зашелза угол старого дома.

– Там есть автомат! – прошептал Леха. –Бежим! Я знаю, где спрятаться.

Они вихрем кинулись в обход дома и присели за мусорнымбаком. В результате, когда Виталий Антонович приблизился к автомату, мальчикиуже обратились в слух.

– Алло, – услышали они негромкий голос. –Привет, это я. Ну как успехи? Да?

Молодец! Ничего, ничего, пока время пройдет… Да-да, я знаю.Заслуживаешь, заслуживаешь, не спорю! Встретимся завтра в метро! Ты простопройдешь мимо меня, ах, тебя это не устраивает? Ну что ж, очень предусмотрительно.В таком случае приезжай на станцию Мичуринец к десяти утра.

Устроит? Ну и отлично. Осторожность в нашем деле штуканелишняя. Одобряю, хотя недоверие несколько обидно. Да я шучу, шучу.Договорились? До свиданья. А завтра я скажу тебе «Прощай!» Все. Привет!

И он повесил трубку.

– Ну что, Ларри, идем домой? Ты не замерз, моймаленький?

И он двинулся в обратный путь, уже несколько быстрее.

– Пусть идет, – шепнул Гошка Лехе. – Фу, какноги затекли. Что скажешь?

– Мичуринец – это по какой дороге? – вместо ответаосведомился Леха.