Ответ не заставляет себя долго ждать: наиболее часто заказываемые кушанья являли собой вариации горячих супов с тофу или раменом, поскольку нигде, кроме как в РФ не отдавали должное рассольникам, ухе или солянке. За таким же деревянным столом вчерашние студенты впервые открывали для себя жасминовый чай, лосось, тунец, угорь и прочие радости азиатской жизни — будто перед каждым из них лежало по раскрытой книге жутко модных в то время писателей по фамилии Мураками, Рю или Харуки — кому как больше нравилось.

Поначалу экзотичная еда пришлась москвичам по вкусу, после чего суши-бары стали размножаться на карте города как на дрожжах. Кто-то считал их альтернативой надоевшему фастфуду, берущего свои корни с Пушкинской площади, а особо элитарная часть общества видела в них отголоски моды на японизм, отражённые в творчестве русской писателей новой волны: то бишь не уже надоевших биллетристов с детективными сюжетами.

Особым шиком в ресторанах подобного типа считалось не просить у обслуживающего персонала стандартный комплект приборов, поскольку навык самостоятельного пользования палочками ценился подобно грамотному владению музыкальным инструментом в хорошей компании. Одну из палочек следовало брать правой рукой с опорой на безымянный палец, хотя кому-то удавалось опираться и на более мощный средний. В список обязательного соблюдения японского этикета входил запрет на тыкание палочками в роллы или пиалу с рисом, так как подобное могло быть простительным учащимися новому москвичам, но никак не модному киногерою комиксов Росомахе.

В японских ресторанах Моксквы заключались контракты, вершились романтические свидания, встречались между собой дальние родственники, и даже последовавший за нахлынувшей столицу с головой модой компромат не смог сломить увлечение элитарной частью москвичей всем, чем до сих пор манит загадочное островное государство в Японском море.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

На пороге нового времени страна дышала новыми веяниями и тенденциями ничуть не меньше сопредельных государств, хотя даже в перестройку лучше всего быть в авангарде удавалось странам Балтии. Пока что всемирная сеть не могла достичь таких высот, чтобы стать ещё одним способом мировой связи, хотя отечественные поисковые системы активно развивались силами смелых и таких романтичных инвесторов. Отечественный кинематограф отражал всё грустное, тоскливое и трагичное, что смогло случиться десятилетием ранее — и уже повзрослевшие советские граждане на пару с детьми могли заново переосмыслить свою юность и молодость силами твёрдых блестящих компьютерных дисков и свежесваренных видеокассет, если к тому времени уже успели обзавестись домашней стереоситемой.

Помимо видеосалонов с возможностью проката можно было легко наесться свежей выпечкой, попутно "поддержав отечественного производителя", ведь именно данная формулировка в начале века вызывала грусть и ярчайший катарсис вперемешку с гневным принятием неизбежного: кое-кто втихаря считал РФ "страной третьего мира", забыв при этом основной исторический постулат по примеру стран бывшего советского блока.

Длинноволосый певец,    переиначив старую фронтовую песню, голосил по популярному в те годы радио: "хороша страна Болгария, а Россия — лучше всех!". О том, что бывшие спутники Страны Советов в одночасье стали частью Евросоюза и Нордического Альянса, было принято тактично умалчивать: ведь границы открыты, и теперь любому туристу было доступно встретить в условной Румынии гида в погоне за свежими впечатлениями, а потом уже ознакомиться с тяжёлыми условиями вхождения бывшей коммунистической малышки в эти суровые и весьма русофобские организации.

Юлю не прельщало сразу же махнуть в старушку-Европу, поскольку её закалённый нордический характер не мог смириться с тем, как там живут несчастные эмигранты, и уж тем более не принимал отказа от здорового образа жизни. После некоторых успехов в альпинизме девушка спокойно перешла на увлечение зимними видами спорта и обратила свой горящий взор на наиболее развитую инфраструктуру своей пока ещё Родины.

В целом до общего открытия находчивым предпринимателем своего сегмента по образцу спортивной одежды оставалась лишь парочка Олимпиад. Более того, для того, чтобы явить миру свой спортивный характер, Юле даже не обязательно было посетить фитнес-клуб. Романтизм новых открытий жил в том числе и в её девичьем сердце, поскольку каждый сезон мог пройти незамеченным в ожиданиях, планировании и стремлениях — но она была не из тех, кто любил откладывать свою жизнь на потом.

Однажды её мобильный телефон многозначительно тренькнул, высветив сообщение от Юры с просьбой увидеться в свободные дни в Москве. Пульс слегка участился, ведь наиболее яркой их встреча выглядела на вручении дипломов об окончании университета, после чего произошло шумное празднование. В этом событии звучал главный принцип современного специалиста: где бы ты ни находился, свои люди будут и найдут тебя везде. Конечно же, она согласилась.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Многие, начинавшие свой творческий путь сразу с трамплина молодёжных движений, в то время сразу же осваивали доселе неизведанную нишу. Будучи    непаханым полем, одним из таких сегментов становился юмор без цензуры. В идеале публичные юмористические номера уже успели набить оскомину в силу их многочисленных трансляций по центральному телевидению, а значит постсоветской отечественной аудитории было необходимо познакомиться с новым форматом развлекательных телепередач на пару с участием модных в ту пору тусовщиков.

Набор участников подобного лицедейства, разумеется, был предсказуем: для участия в подобного рода проектах требовалась креативность, артистизм, харизма и чувство юмора наряду с самоиронией. В идеале подобный проект больше всего напоминал французское кабаре начала 20-х годов прошлого столетия, где собравшейся за кругленькими столиками почтеннейшей публике представлялись номера юмористического концерта. Отличие было лишь одно: съёмки проекта проходили в ночные часы, а аудитория так же насчитывало немало штатских.

И вот, артисты уже разогрелись, осознавая всю глубину абсурда показываемой им ситуации и сдерживая лица, просветлённые гримасой плохо скрываемого хохота:

— Фильм ужасов "Кровавое месиво — 100".

В зале раздаются редкие вежливые смешки. Артист продолжает, говоря написанный в сценарии текст сильно в нос, словно при сильном рините:

— В ролях Пьер Рушайлер, Энтони Не-говори-хопкинс-пока-не-перепрыгнинс, Аль Починок и Арнольд Шварценгельс обычно в роли тупого механического предмета.

По залу в это время веет гул коллективного одобрения происходящего.

Артист делает напряжённую физиономию и перелистывает блокнот у стойки микрофона. В этот момент из-за красочной ширмы появляется шипящее лицо его ассистента в образе