— А повыше нельзя?

— Ну тогда дождитесь, пока я вашего коллегу отпущу. Садитесь, гражданин…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Давно Ахмеду не приходилось слушать такой сложносочинённой истории про прохождение с зачётной книжкой наперевес через коридоры в светлой надежде закрыть зимнюю сессию. Неизменный "Москвич" в очередной раз проходил техосмотр на шиномонтаже, где давнему мастеру не раз приходилось болтать с Юрием.

В тот выходной — за счёт дней переподготовки между экзаменами — нужно было как раз пройти процедуру замены масла и полностью пропылесосить покрытие салона, такое близкое к аутентичному вместе с шинами, брызговиками и дорожающими каждый месяц оригинальными запасными частями.

— Говоришь, всё понял про оппозицию? — не унимался Ахмет, аккуратно вытирая руки о грубого покроя фартук. — Мне вот таких вопросов вообще не задавали.

Юрий в очередной раз выпил согревающий чай из термоса и щёлкнул пальцами, держа ключи на брелке.

— Не скажи, не скажи. Вот смотри сейчас, какая амбициозная партия на горизонте появилась: "СПС".

— Это ещё кто?

— "Союз Правых Сил". Ну Кириенко там, ещё японская дама какая-то… Свежая и отборная либеральная поросль.

Ахмеду стало грустно, и он почесал бородатый подбородок.

— А лично тебе хоть один либерал что-нибудь сделал?

Юра повёл плечом и поставил термос на пластмассовую стойку. — Мне то? Да хоть подъезд дома отремонтировали за счёт УК.

— А "УК" — это уголовный кодекс такой?

— Нет: управляющая компания.

— Домушники, значит. Стригут нас, москвичей…

— А ты сейчас где?

— Арендатора достойного нашёл, пока четвёртый год кантуюсь. Ты не смотри на мою мастерскую, у меня доход в баксах.

Юрий понимающе кивнул. Его старый знакомый был в числе небольшого числа граждан, чьё благосостояние укрепил недавно произошедший дефолт. Поспрашивать бы его…

— А сколько у тебя "Мерседесов" в день бывает? — подмигнул он Ахмеду.

— Четыре в неделю. Это те, что поддержанные и не с засорённой пепельницей.

Старый анекдот про нового русского помнили оба, а потому просто промолчали. Визитки довольных клиентов хранились у Ахмеда в нагрудном кармане фартука, следовательно он не бедствовал.

— Уж не познакомишь ли ты меня?

— Только для тебя, и исключительно по-братски.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

— Сяду в скорый поезд, сяду в длинный поезд ночью соловьиною…

— Какая песня! Ты Боярского любишь?

Сидя в проветренном и насквозь прочищенном сороковом "Москвиче", друзьям удалось настроить радио на нужную частоту. Юрец правда предложил более прогрессивные треки распущенным шлягерам. Хотя не все ещё отошли от наследия ближайшего советского прошлого. Выборы и участие в них Геннадия Андреевича Зюганова наделало много шуму как в журналисткой среде, так и в современном российском обществе. Которое изо всех сил тогда хотело казаться быть современным. Радио "Рекорд" и "Максимум", "Ультра" и "Серебряный Дождь" — все эти новые каналы связи настраивали водителей в дороге на нужный лад, хотя не все отечественные машины благополучно добирались до пункта назначения. Юрин друг не так уж и часто слушал прогрессивную музыку, тем более в салоне автомобиля. Зато он прекрасно представлял себе готовый рекламный ролик, где из обычного "Запорожца" народные умельцы мастерили лиг-фут.

Послезавтра был ещё один экзамен, студенты особо не парились. Где-то уже проходили молодые и поёные сил чемпионаты России по картингу, издавался журнал "За рулём", а отечественный зритель впервые знакомился с королевскими гонками — "Формулой Один". Юра пока что ощущал себя персонажем песни группы "Леприконсы":

Уберите знак-кирпич:

Впереди мотор "Москвич"

От меня избранницу

Увозит. А-З-Л-К…

Любил Юра свою машину безумно, но Юлю всё-таки больше. Именно из-за жёсткого и требовательного ухода к себе машина сполоумила своего молодого владельца завести себе корефана в автосервисе. Потому и процент автолюбителей в стране не снижался, а количество бензиновых моторов неуклонно росло.

Поехать в ближайший бар попить пивка с воблой — давний досуг многих москвичей старшего поколения. Потому и захотели друзья купить ящик-другой для своих товарищей в гараже, давно имеющих склонность проводить соревнования по домино. В общем, нормальное было время. Кто чего не видел — то из-за бугра было привезено.

— Ну, за встречу…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Все первокурсники при подготовке к экзаменационной сессии каким-либо боком сталкивались с работой Государственной Библиотеки — нынешней "Киберленинки". При выдаче читательского билета на длительный срок можно надолго поднатореть в посещении просторных залов. На одном из этажей по странному совпадению располагалась столовая с пирожками, компотом и картофелем пюре. Ни терминалов, ни компьютерного зала этажами выше ещё не существовало, а по постижении времени восьми часов зазвучало второго театральное правило всему персоналу собираться на выход.

Паше не пристало ходить по таким местам, скорее он сильно озаботился отсутствием хвостов перед Новым Годом, а потому понял, что действия читательского билета ему хватит до окончания аспирантуры.

Найти серьёзную книгу, чтобы уединиться с ней, словно с девушкой, в просторном зале, представлялось ему легковыполнимой целью. Взяв с собой роман-триллер "Множественные умы Билли Миллигана" он зашёл в читальный зал номер два. Вокруг периметра просторного помещения стояли просторные шкафы с учебными пособиями, располагавшимися под стеклом. Каждая учебная книга имела свой собственный код-шифр, который всенепременно должен быть указан на квадратном листке читательского требования.

Кроме того, книги выдавались на период нескольких часов чтения без права выноса к себе домой. Хотя вряд ли тем студентам хватило бы удали превратить "Ресторанный дворик" на Охотке в столовую собственного факультета. Всегда найдутся те, кто собирается на собственном уме и таланте выполнить задание прямо здесь.

Вдоволь начитавшись прикладной психиатрической литературы, Паша ещё раз бросил свой взгляд на полки грузных шкафов: большинство неприкосновенного золотого фонда было написано высшими учёными кадрами задолго до появления персональных компьютеров, хотя первые образцы ксероксов уже встречались в московских офисах и помещениях кафедр. В ожидании получить высокую оценку в области психопатологий, Паша закрыл триллер на излёте третьего часа. Было трудно понять, что оказалось