Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот почему я, по мере возможности, старалась носа не казатьиз кабинета, выходя лишь когда без моей помощи было не обойтись, а заоднопроверяя, не вернулся ли Сет. Наконец, за пару часов до закрытия, я увидела,что он снова устроился за своим столом. В ярости я уселась напротив, совершенноне заботясь о том, что подумают другие, увидев нас вместе.
— Почему ты сделал это? Зачем ты меня так изобразил?
Сет выглянул из-за ноутбука; по его лицу было понятно: о чембы он сейчас ни писал, это занимало его куда больше, чем я. Хотя можно несомневаться, что именно я нахожусь в центре оргии из его нового романа.
— Что?
— Рассказ! — Я изо всех сил хлопнула журналом обстол. — Ты описал меня. Дженевьева — это я.
— Нет, не ты, — заморгал он.
— Ах, неужели? Почему же наши имена начинаются на «Д»?Почему мы одинаково выглядим?
— Ты вовсе на нее не похожа!
— Половина магазина так не думает. Они считают, что она— это я! Они думают, что это мы с тобой неизвестно что вытворяли в лифте.
Наконец лицо его осветилось пониманием и, к моему ужасу,расплылось в улыбке:
— Правда? Как забавно.
— Забавно? Это кошмарно! Они все теперь считают менясадомазохистским чудищем.
— Фетида, — мягко начал он, по-прежнемуомерзительно безмятежный, — я…
— Никаких Фетид. Это не поможет.
— Я написал этот рассказ примерно полгода назад.Задолго до того, как встретил тебя. В издательском мире все происходит не такбыстро.
— Допустим, но они-то этого не знают. — Я готовабыла разрыдаться.
— Никогда и никого я не стал бы описывать столь откровенно.
— Да? Что ж, этого они тоже не знают. — Я в жалкойпозе скорчилась на стуле.
Сет вздохнул, его янтарно-карие глаза глядели на меня ссостраданием.
— Слушай, хочешь, я что-нибудь скажу? Объясню им, чтоэто вовсе не ты?
— Господи, да это же еще больше убедит их, что этоименно я. А кроме того, что ты собираешься делать, созвать пресс-конференцию,чтобы обелить мое имя?
— Прости меня, — серьезно проговорил он. — Яи представить себе не мог ничего подобного.
Он поколебался.
— Ты… ты… не передумала насчет завтрашнего вечера? Яхочу сказать… если ты не…
Разве я могла устоять перед столь восхитительнойзастенчивостью?
— Нет, — ответила я. — Я по-прежнему хочупойти на концерт, но… думаю, нам не следует появляться вместе. Ты же знаешь,полмагазина там будет.
Он собрался что-то сказать, но передумал. Мне показалось, онхотел упрекнуть меня, что я принимаю все слишком близко к сердцу, но мояиспепеляющая ярость заставила его передумать. Сет вовсе не был склонен кконфронтации. А может, принимая во внимание мое нынешнее настроение, просто небыл дураком.
— Ладно, — наконец сказал он. — Встретимсятам.
— Джорджина?
Подняв голову, я увидела Пейдж с выражающим крайнюю степеньнеодобрения лицом. Я даже не заметила, как она подошла. На ней был изумительныйнегнущийся костюм в стиле восьмидесятых, на этот раз фиолетовый, что всочетании с ее темной кожей выглядело просто ошеломительно.
— Могу я поговорить с тобой несколько минут? —мрачно проговорила она. — Конфиденциально?
Я последовала за ней в ее кабинет, где она плотно затвориладверь. Ничего удивительного, на столе лежал экземпляр «Американской тайны».
— Итак, — решительно начала она, — до менядошли некие слухи…
— Черт с ними. Это не я.
Я пересказала ей разговор с Сетом. Закончила, более чемуверенная, что убедила ее в своей невиновности, хотя омерзительные истории,витавшие во вверенном ей коллективе, по-прежнему тревожили ее.
Раздумывая о том, что делать, Пейдж побарабанила по столупокрытыми красным лаком ногтями и, наконец, подала голос:
— Со временем следует донести это до сотрудников. Хотяони и так успокоятся. А вот что мне не нравится, так это выводы, к которымспособны прийти посторонние. Ты действительно похожа на этот персонаж, и любойпрочитавший рассказ может сделать ту же ошибку. Я не желаю, чтобы пошли слухи,будто Сет работает здесь, потому что вдобавок пользуется сексуальнымрасположением наших сотрудников.
— О господи.
Я закрыла лицо руками, гадая, как это знаменитостисправляются со своими по-настоящему крупными скандалами. Этот маленький былдостаточно неприятен. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Это разрушалокрасоту, которую пытались построить мы с Сетом.
— Полагаю, что в данном случае лучше всего… Тут лицо ееисказила гримаса, а рука вцепилась в живот.
Я бросилась к ней:
— С вами все в порядке?
Она кивнула, пытаясь выдавить улыбку:
— Это… ничего.
— Вот так ничего! Вам нужно обратиться к врачу… илихотя бы пойти домой.
— Нет-нет, это пройдет. Не говоря уж о том, что у менямасса работы. Нужно составить новое расписание и просмотреть кое-какие инвентарныеданные.
— Это безумие. Я могу все сделать сама.
Она покачала головой, но я настаивала на своем. В концеконцов Пейдж уступила, что только подтверждало, что дело серьезное. Тот, ктосталкивается с ней лоб в лоб, редко выходит победителем.
Итак, я закончила смену, работая за нее и за себя. Это былоутомительно, но я делала это с радостью, только беспокоилась о ней и ееребенке. Когда мы закрылись, я, следуя указаниям Бастьена, сразу отправилась впредместье.
Подъехав к его дому, я несколько минут сидела за рулем,уставившись на все это.
Теперь я, наконец, поняла, что такое настоящая АмериканскаяМечта. В конце концов, я уже жила в то время, когда этот термин появилсявпервые. Я застала его возникновение, наблюдала окружавшую его мифологию,видела белые изгороди и очаровательных благополучных соседей. Я даже смотреласериал «Предоставьте это Биверу». Брат Сета, к примеру, живет в северной частигорода и добился для себя изрядного куска Американской Мечты.
Но это? Это была Слезоточивая Американская Мечта.
Казалось, дом Бастьена не кончался, хвастливо растянувшисьдалеко за пределы своего мраморного темно-серого фасада. Даже будь у хозяинажена и дети, вряд ли они смогли бы все это заполнить, а ведь у того типа людей,что проживают в этих местах, больших семей не бывает. В конце концов, у этогопоколения сколько там детей на семью, одна целая семьдесят пять сотых?
В гараж, как и было обещано, вело трое ворот, а лужайкуукрашали со вкусом постриженный кустарник и декоративные деревья. Поскольку ужестемнело, я не могла толком разглядеть окрестности, но подозревала, что тампримерно то же самое. Соседний дом был освещен и полон народу. Он был дажебольше, чем у Бастьена, и там, видимо, и происходила вечеринка.