— Сделал вам завтрак, — живо сообщил ему Коробко.

— Некогда жрать, когда кругом идиоты! — рявкнул толстяк.

— Положил в ланчбокс, отнес в вашу машину, — пояснил Женя.

— Народ разучился по-русски говорить, — взвизгнул Дегтярев, — бокс-шмокс-покс! Вместо ложки-вилки китайские палочки! Косметика из навоза! Нефть, уголь, газ…

Кипя от возмущения, полковник ринулся в коридор, но притормозил, обернулся и ткнул пальцем в Женю.

— Коробка!

— Здесь! — подпрыгнул тот.

— Надо говорить коробка для завтрака, а не фокс-мокс-токс, — прошипел Дегтярев, — впредь попрошу в моем присутствии высказываться исключительно на русском языке. Я живу в России! Я не ланч жру, а обедаю. Лапен кто? Немедленно положить мне на стол перевод тупого слова!

— Кролик, — услужливо подсказал Евгений.

— Следовательно, на ужин заяц, а не лапен-папен-бабен! — топнул ногой толстяк и умчался.

— Что у него произошло? — заморгала я. — Впервые вижу Дегтярева в таком бешенстве.

— Труп удрал, — рассмеялся Сеня.

— Удрал? — повторила я. — Кто?

— Мужик, которого в лесу мертвым нашли, — пояснил Собачкин.

— Но это невозможно, — сказала я.

— Я слышал рассказы о трупах, которые на прозекторском столе садились, — хмыкнул Собачкин.

— Леонид один из лучших экспертов и далеко не новичок, — ринулась я на защиту патологоанатома, — он покойника с живым никогда не спутает.

— Выслушай сагу, — весело хихикая, перебил меня Сеня, — потом выводы делай.

— Говори, — согласилась я и услышала занимательную историю.

Леонид вчера по дороге из Ложкина на работу купил пирожок с рыбой, когда он, протащившись по всем пробкам, вошел в офис, то ощутил недомогание, да такое сильное, что ему вызвали «Скорую». С диагнозом отравление патологоанатома увезли. Поэтому на мой второй вызов бригады в лес отправился Григорий, молодой парень, пару дней назад взятый на службу. Дегтярев был страшно недоволен заменой, но альтернативы не оказалось, Леня лежал под капельницей, и ему не стало лучше.

Понимая, что начальник зол, и боясь совершить какую-нибудь ошибку, Гриша долго возился в лесу. Мужчина определенно выглядел мертвым, труп запаковали в мешок и повезли в морг. Наступил вечер, Гриша не ел, не пил, устал, очень хотел домой. Александр Михайлович уже уехал, но он позвонил Деревянкину с вопросом:

— Причина смерти?

— При первичном осмотре ничего не выявлено, — отрапортовал парень. — Почему он скончался, выясню завтра при вскрытии. На инфаркт похоже. Или инсульт. Или еще чего. Подозреваю не насильственную смерть. На руках нет защитных ран…

— Не балаболь, — перебил недавно испеченного прозектора полковник, — работай. Завтра четко доложи результат. Гадать на бобах не надо. А сейчас отправляйся домой.

Григорий, похоже, обиделся. Он пожаловался на грубость полковника своему помощнику и пошел в душ. Мылся Гриша долго. Он не только испачкался в лесу, но и продрог, как цуцик, поэтому с удовольствием наслаждался горячей водой. Выйдя в раздевалку, Гриша открыл шкафчик, хотел одеться и ехать домой, но не нашел своих вещей. Внизу стояли только кроссовки. Весьма странно, но при росте метр восемьдесят шесть Деревянкин носит обувь тридцать девятого размера. Ну прямо, как девочка. Наверное, поэтому кроссовки Григория не тронули, они мало на кого налезть могут, а брюки, рубашка, куртка испарились. Сначала парень подумал, что перепутал шкафчики — они не запираются. Но потом заметил свою обувь, решил, что кто-то из старых сотрудников захотел посмеяться над новичком, и методично обыскал раздевалку. Однако вещей не обнаружил. Розыгрыш не показался Деревянкину смешным. Гриша разозлился, решил утром громко сказать, что думает о подобных хохмах, позвонил своей девушке, та привезла брюки, рубашку, пальто, и патологоанатом наконец-то смог отбыть домой. Утром, придя на работу, Григорий хотел начать вскрытие, открыл холодильник и выкатил… пустые носилки.

Деревянкин вытаращил глаза и решил, что он перепутал ячейки, распахнул соседнюю, потом следующую, затем верхнюю, нижнюю… все были с женскими телами. Ни одного покойника мужского пола в морге на тот момент не оказалось.

Не понимая, коим образом мертвец мог исчезнуть из морга, Деревянкин затаился. И что потом выяснилось? В районе часа ночи мимо будки охранника прошел мужчина. Секьюрити дремал и не обратил особого внимания на того, кто покидал здание. Если б парень входил, тут бы его притормозили, попросили пропуск. Но при выходе никто документами не интересуется. Раз убегает, значит, его ранее впустили, все с человеком в порядке. И то, что некто прошел на улицу за полночь, тоже не стало поводом для повышенного внимания. Структура, в которой служит Дегтярев, не знает суббот, воскресений, праздников. Рабочий день у сотрудников не нормирован. Охранник не всполошится, когда мимо него в четыре утра промчится бригада на выезд или какая-то команда вернется в офис. Если подвести итог: труп ушел, нарядившись в вещи Деревянкина, а вот ботинки молодого эксперта оказались «покойнику» маловаты, поэтому он приватизировал штиблеты одного из санитаров, которые мирно куковали в соседнем шкафчике.

В связи с произошедшим у сотрудников Дегтярева появились две версии. Григорий обознался, принял живого за мертвого, а «труп» очнулся и дал деру. Или жмурика элементарно сперли. Второе предположение было совсем уж фантастическим. Если мимо секьюрити люди потащат носилки, на которых лежит большой мешок, то компанию точно остановят и начнется разбирательство. Оживший покойничек как-то ближе к реальности, хотя тоже полный бред.

— Они нашли умершего? — уточнила я.

— Пока нет, — еще сильней развеселился Собачкин. — Гриша утром испугался, воды в рот набрал, никому ничего не сказал. Ну не идиот ли? В десять появился главный патологоанатом, началась конференция, и тут Деревянкин покаялся, признался, что до начала совещания изучил не по одному разу все холодильники и каталки. И что уж совсем тупо, сравнил лица каждой «постоялицы» женского пола с фото найденного в лесу мужика. Но никого, даже отдаленно похожего, в прозекторской не нашлось.

— С ума сойти! — воскликнула я. — Понимаю, что ты говоришь правду, но поверить в эту историю трудно. А Вероника Глебовна Невзорова? Она никуда не утопала?

— Она на месте, — ответил Сеня. — Если рассуждать логически, то…

— Григорий ошибся, — перебила я, — принял живого человека за мертвого.

Семен сделал большой глоток чая.

— Ох, хорошо горяченького хлебнуть. Пару секунд всего в луже лежал, а продрог так, словно год в сыром погребе сидел.

— Вот это и странно, — удивилась я.

— Снега нет, мороза тоже, — начал жаловаться Собачкин, — если на улицу глянуть, то на скорое приближение Нового года совсем не похоже, будто не декабрь, а дождливый ноябрь на дворе. Когда сыро, всегда очень холодно…