— Хватит умничать! — взвился Дегтярев. — Немедленно сделай из меня нормального человека!

Я открыла шкафчик.

— Нельзя ставить перед женщиной невыполнимую задачу. Нормального человека из тебя мне не по силам сделать. Могу попытаться стереть «маск» с твоего лица. Зачем ты вообще намазюкал морд?

Александр Михайлович сел на пуфик.

— Ну… Щеки у меня как у английского бульдога стали. Морщин полно. Тяну на все девяносто. Да еще толстый. Хочется выглядеть, как в молодости. Понимаю, это невозможно, но хоть чуточку посимпатичнее смотреться. Стал в интернете советы женщин читать. Набрел на маску, не дешевая, отзывы хвалебные, а она не смывается. Ничем.

Мне стало жаль толстяка.

— Не расстраивайся. Сейчас ее уберем. Вот мицеллярная вода, сначала ею лицо протри, потом умойся гелем и вновь станешь белокожим. Средства эти отлично удаляют всю косметику, они ни разу меня не подводили.

Дегтярев ушел, вернулся минут через десять.

— Почему ты до сих пор не умылся? — удивилась я.

— Три раза сделал, как ты посоветовала, — жалобно заныл полковник, — результата ноль.

— Похоже, «маск для морды лица, шей и рук» сделана на основе универсального клея, — вздохнула я.

Следующий час я пыталась избавить Александра Михайловича от восхитительного омолаживающего средства, пустилась во все тяжкие: мыло для тела, гель, которым моют ноги… «Маск» не дрогнула. В ход пошли разные скрабы: для личика, тела, пяток… Лицо приобрело серый оттенок. Малый успех всегда вдохновляет на великие подвиги. Я притащила обычное растительное масло, винный уксус, крупный сахарный песок, гущу из кофемашинки, потом выжала сок из лимона. И вдохновенно создала несколько разновидностей пилинговых наборов. После употребления домашних средств полковник стал походить на индейца.

— Идем по верному пути, — обрадовалась я и приволокла из кладовки порошок для посудомойки.

— Уверена, что им безопасно пользоваться? — закапризничал Дегтярев.

— Как пакость из «угл, нефт и масл» намазькивать, так пожалуйста, — возмутилась я, — это средство для посуды, оно не ядовитое.

Александр Михайлович вырвал у меня пластиковую бутылку.

— Дай сюда. Состав: этил… метил… гмк… бкд… С ума сошла? Там сплошная химия! Я отравлюсь! Насмерть.

— Ты же не станешь есть порошок половниками, — возразила я.

— Через поры кожи яды проникнут в кровь, — занудил Дегтярев.

Я опустила глаза. И где логика? Намазать на лицо не пойми какую дрянь можно, а удалить ее с помощью меньшей гадости, которой тарелки моют, опасно?

Полковник издал стон, глянул в зеркало и молча стал вытряхивать из бутылки белый порошок.

Резкий звонок выдернул меня из сладкого сна, я нашарила трубку.

— Кто там? — простонала я, не раскрывая глаз.

— Сеня, — ответил Собачкин, — мы договорились в лес пойти, хочу выиграть обед у Фреда.

Веки наконец разлепились, я уставилась на будильник. Полдень!

— Ты спишь? — с легкой завистью спросил приятель.

— Нет, — честно ответила я, — проснулась. Буду готова через полчаса.

— Если горизонт чист, дома никого, то я сейчас прикачу, — пообещал Сеня.

— Все давно уехали на работу, — без колебаний ответила я, сползая с кровати.

Примерно через час мы с Семеном шли по лесу и вели мирную беседу.

— Тем, кто сюда попал, определенно помогла охрана, — заметил Собачкин.

— Или кто-то из жителей, — добавила я, — заказал пропуск на машину.

Сеня резко остановился.

— Автомобиль! На чем-то же они приехали!

— Можно добраться на электричке, потом сесть на маршрутку, — возразила я.

— И плюхать два километра до поселка? — скривился мой спутник. — Это неудобно.

— Существует такси, — нашла я новую возможность.

— Все равно надо проверить пропуска на въезд, — сказал Сеня, — тот, кто пилил забор, скорей всего приехала на машине. У него при себе был инвентарь, резак например.

— Как он его включил? — поинтересовалась я. — Розетки в заборе нет.

— Существуют приборы, которые, как телефон, заряжаются, — улыбнулся Семен. — У меня другой вопрос: зачем мужик и Вероника сюда приперлись? Что интересного в лесу? Грязь одна. Ну, где твое кладбище? Валун?

Я показала пальцем на здоровенный серый камень.

— Это он! Чуть поодаль была неглубокая яма, возле которой вниз лицом лежал мужчина.

Приятель подошел вплотную к глыбе.

— Цифр нет!

— Неправда, — засмеялась я, — сейчас сама проверю.

— Пожалуйста, — согласился Собачкин и отошел.

Я взглянула на камень и не поверила своим глазам.

— Пусто!

— Говорил же, нет погоста, — заявил Сеня, — и не было его никогда. Нельзя хоронить покойников где вздумается, существуют строгие санитарные нормы.

— Я прекрасно видела дату, — бормотала я, — и фамилию с именем, просто их забыла.

— Тебе почудилось! От стресса и не такое бывает, — пожал плечами Сеня, — ты очень нервничала.

— Не принадлежу к племени истеричек, — промямлила я. — Были цифры и надпись, а сейчас их нет!

— Ладно, не переживай, все именно так, как ты говоришь, просто белки ночью хвостами цифры и буквы стерли, — с самым серьезным видом заметил Собачкин. — Вроде ты, Дашенция, твердила, что еще были надгробья?

— Да, — кивнула я, — небольшие совсем камни.

— И где они? — ухмыльнулся мой спутник.

Я пробормотала:

— Вон там. Подальше.

— И на них не замечаю крестов, — фыркнул Собачкин, — наверное, их зайчики унесли. Зима настала, снега, правда, нет, одна грязюка, но ведь холодно. Понадобилось избенку украсить, лучше всего ритуальный инвентарь им подошел.

Я молча слушала, как ехидничает приятель. Совершенно уверена: на валуне стояла дата — тысяча семьсот десятый год. А за ним находились другие могильные камни, я не приближалась к ним, что на них написано, не разглядела.

— А вот кресты я видела, — вслух произнесла я, — золотые такие, яркие! Посередине камней нарисованы были.

Собачкин погладил меня по плечу.

— Нервная система пошутила с тобой. Есть люди, которые слышат голоса, а медиумы беседуют с покойниками.

— Намекаешь, что я сумасшедшая шизофреничка? — осведомилась я.

— Конечно, нет, ты просто испугалась, — вздохнул Сеня. — На секунду отвлекись от мысли о своей правоте, подумай про золотые кресты. Они были видны издалека?