Посмотрела на Валера внимательнее, хотя уже не раз рассматривала его с девичьей точки зрения, а не с точки зрения друга. Все равно ничего не дергается внутри. Вот если ему грозит опасность или, например, нужно добиться места у лучшего мага двух королевств — я готова хвост откусить и даже все пять голов отдать за него, а вот танцевать на балу хочется только с Торбургом, да и одеваться красиво тоже для него стараюсь — хочу только ему нравиться.

— Торбург мой жених, — я решительно встала с бревна и поправила платье.

Вот никогда не сравнивала этих двоих — знала, что невозможно их сопоставить. Они оба высокие, крепкие, плечистые, как и все дрохи-мужчины, только Валер уступает немного в росте и мощи. Говорят, Торбург ещё будет крепнуть, прибавлять в мышцах, потому что выбрал военное направление магии, а Валер выбрал магию общую, где важна не сила, а ум, умение держать несколько направлений сразу, поэтому некогда ему мускулы наращивать, как дядя Рари говорит.

А ещё они глазами не похожи, лицом, эмоциями. Торбург весёлый, лёгкий, чем-то на дядю Рари похож, только у него не хватает терпения и способности прощать, поэтому, когда Торбург шутит и смеётся, нужно всегда в его глаза смотреть и улавливать настроение по ним. А вот Валер сдержанный, серьезный, веселится только со мной и то, если я его отвлеку от любимого занятия и растормошу. Но при этом они оба похожи в одном: они надёжные, словно скала в Гаоройских горах. В стремлении к цели, в верности королю и нам, его детям, в силе дроха, обретшего крылья. Да, в том состоянии, когда расправляют крылья и летят высоко в небе среди потоков истинной магии, они красивы до слёз, потому что отвести от них взгляд невозможно.

Эх, когда уже я смогу летать так же высоко? Уже девять лет как расправила крылья, а сил подняться до самых ярких потоков пока нет…ну или я все силы успеваю потратить здесь на земле, потому что для чего ещё нужна магия, если не для познания своих сил, не для решения проблем своих подданных…

Услышала тяжкий вздох рядом и вернулась из неба на бревно. Валер смотрел на меня так пронзительно преданно, что стало совсем неловко. Я принялась облизывать пальцы и губы от фруктового сока, только чтобы оттянуть время, но, кажется сделала еще хуже: мой друг вдруг дернулся, словно его ударило молнией, а потом решительно, с каким-то убойным остервенением в глазах схватил меня за голову, больно дергая волосы, а сам прижался к моим губам своими, то и дело норовя просунуть свой язык ко мне в рот.

Не таким я представляла свой первый поцелуй. И точно не с Валером. Больно. Больно от зажатых рукой волос, словно пол головы стянуть с тебя пытаются. Больно губам и языку, потому что чужой словно метлой ерзает внутри и не находит себе места, да еще пытается мой вытолкать. Носу, потому что дышать ртом вообще невозможно, а нос приплюснут к щеке Валера и судорожно пытается хоть чуть-чуть втянуть в себя воздух. И пальцам, потому что сдерживаю их изо всех сил — они вот-вот начнут удлиняться и обрастать когтями — еще немного и примутся отталкивать друга и причинят ему вред. Не хотелось бы поцарапать или вообще что-нибудь оторвать Валеру за такое самоуправство, но еще немного и я просто задохнусь тут на бревне, проявляя чудеса деликатности и сострадания.

— Совсем не понравилось? — обреченно спросил «друг», а я хватала ртом воздух и силилась спрятать взгляд, в котором, скорее всего, зрачки уже даже не вертикальные, а горизонтальные — явный признак готовности ударить хвостом нападающего.

Так, сосредоточиться и сделать лицо попроще, помилее, но никаких заискиваний и подлизываний, а то вообразит, что не против еще раз повторить этот ужас.

— Не то что бы совсем не понравилось, — осторожно ответила, чтобы не обижать друга окончательно, но у меня есть жених и с ним я чувствую все гораздо ярче.

Не будем упоминать, что жених совсем неофициальный — без объявления родным и без демонстрации огня в сердце, но это вообще поправимо, а в первую очередь нужно с женихом поцеловаться, а то как-то неправильно, что меня целует лучший друг, а жених — нет.

Я поднялась с бревна, отряхнула в который раз платье, поправила волосы (Мать Дрохов, до чего ж больно голове) и собралась попрощаться, но перед этим все же поблагодарила:

— Спасибо за подарки, Валер, они замечательные. Ты лучше всех знаешь, что мне нужно подарить

Потрепала его черные густые кудри, которые он пытается убрать в хвост, но все ленты и веревочки куда-то пропадают, и он вечно ходит расхлябанный, отчего во дворце все мои сестры, мама и обе бабушки становятся недовольными, словно Валер им назло так делает.

— Я перевелся в королевскую стражу и буду сопровождать вас в путешествии к Свету и Тьме.

— Якорь тебе в печень!

Согласна, не слишком благозвучное ругательство, особенно для принцессы, но какая лапа ему на ногу упала?

— Ты с ума сошел? Да дядя Рари с Клевром тебя чуть ли не по седьмицам расписали, когда у кого ты учиться будешь, а ты взял и бросил учебу, чтобы пойти к пустоголовым качкам?

— Торбург тоже к ним относится? К пустоголовым качкам?

Кажется, Валер не такой моей реакции от меня ожидал — думал, я поддержу, как всегда это делала, но нет уж — не сегодня.

— Торбург служит там уже много лет, и не сравнивай — он уже младший капитенот, а тебе с низов придется все начинать. Ты вообще зачем туда пошел?

— Зато твой Торбург не смог пробиться в телохранители королевской семьи, а я смог.

Валер стоял злой, красный, то и дело сжимал и разжимал кулаки, а еще ощущение было, что у него из носа пар пойдет даже без смены формы.

— О Мать Дрохов, за что? — я, скорее всего, тоже была недалека от состояния переходящей формы — вот-вот снова когти начнут расти. — Меня дядя Рари и Клевр на пару съедят и не подавятся: обоим по две головы достанется, а пятую голову и хвост они еще и в монетку разыграют! А они уже знают?

— Я сказал магистру Клевру, — Валер начал успокаиваться, а вот меня просто пронзило ужасом и диким сочувствием к себе, родной.

— Значит, дядя тоже знает, — я лихорадочно начала составлять план действий. — Так, мне лучше вернуться во дворец и весь день