было смотреть, удобно устроившись с чашкой попкорна на коленках в кресле уютной московской квартиры. Это был дикий мир во всём своём реальном и страшном великолепии.

В отличие от ловкой полосатой большой кошки не вовремя разбуженный от зимней спячки медведь как раз испытывал трудности с добыванием пищи, а все голодные существа обычно пребывают в отвратном расположении духа. Медведь злобно зыркнул на волчью стаю и затопал к избушке. Матвея словно током ударило, когда он понял, что зверь направлялся в его сторону. С громким воплем «Медведь!» он влетел в охотничий домик и запер дверь.

Волки по-прежнему не двигались с места. Конечно, им вполне по силам было прогнать этого нахального косолапого, но звери решили понаблюдать, удастся ли их сопернику одолеть строптивую и огрызающуюся огнём добычу. Ну, а если удастся, тогда и концовка у этой драмы будет иной.

Медведь обнюхал останки мёртвого охотника, затем его внимание привлек запах свежей крови. Он неспешно обошёл окровавленный труп убитого волка, что валялся под разбитым окошком, и тоже обнюхал. Чуткий медвежий слух уловил едва слышные щелчки из домика. Это Матвей, готовясь дать отпор могучему зверю, заряжал все имеющееся у него в арсенале оружие. Медведь, любопытствуя, поднялся на задние лапы и заглянул в окно. Из глубины избушки на него смотрели две пары испуганных детских глаз. Запах страха, исходивший от детей, и их беззащитный вид возбудили азарт хищника. Ему понравилась эта добыча, к тому же свежее мясо всяко лучше мертвечины.

Медведь выдрал оконную раму, увеличив проём в стене, просунул в него мохнатую голову и угрожающе зарычал. Громадная морда дикого животного так близко от них вызвала у детей неописуемый ужас. Матвей стоял, не шелохнувшись, ноги словно приклеились к полу. Вика кричала, кричала, кричала. Шатуна вопли потенциальной добычи только раззадоривали, он удвоил усилия втиснуться в окошко, но оно оказалось слишком узким даже для его изрядно похудевшей туши. Те, кто строили эту избушку, прекрасно знали, какого рода опасности подстерегают в глухом таёжном лесу. Величина оконного проёма не позволяла пролезть внутрь крупному лесному хищнику. Медведь вскоре понял тщетность своей затеи и с трудом вытащил мохнатую голову наружу. Дети не успели вздохнуть от облегчения, что опасность миновала, как за разбитым окном что-то зашебуршало. Шатун вовсе не собирался отказываться от лакомого обеда. В дело пошли острые длинные когти, при помощи которых медведь принялся раздирать края окошка. Мелкие щепки веером летели в разные стороны. Мощные звериные лапы упирались в бревенчатые концы у окошка, пытаясь раскачать его. Дети воочию убеждались в правдивость слышанных когда-то слов о медвежьей силе. Дом скрипел и ходил ходуном, словно за его стенами бушевал ураган.

Вика от слабости уже даже не могла кричать. Она закрыла лицо руками и только судорожно всхлипывала. Матвей крепко сжимал в руках ружьё, не отводя напряженного взгляда от разбитого окна, через которое хорошо было слышно, как бушевал озверевший от голода и бессильной злобы хищник. Мальчик был так напуган и растерян, что совсем забыл про оружие. Сколько длилась звериная буря, ни Матвей, ни Вика сказать позже не смогли. Время, наполненное только скрежетом медвежьих когтей и яростным звериным рыком, казалось, совсем остановилось. Им представлялось, ещё чуть-чуть, и голодный зверь, разрушив оконный проём, ворвётся в охотничью избушку.

Страхи детей оказались напрасными. И окно, и избушка выстояли. Толстые брёвна, из которых она была сложена, не поддались даже такой разрушительной силе, как медвежья.

Дом перестал трястись, шатун казалось отступил.

— Он ушёл? — послышался жалобный голос Вики.

Матвей медленно покачал головой.

— Нет. Слышишь его дыхание? Наверно, сейчас он попробует…

Медведь опередил мысли мальчика, сделав то, о чём он не успел договорить. Входная дверь, сколоченная из толстых досок, затрещала и выгнулась дугой. Медведь всей своей громадной тушей навалился на неё снаружи. Всё, что оставалось Матвею и Вике — это надежда, что охотники в своё время предусмотрели все варианты безопасности временного жилья в тайге. Надежды имели под собой основу. Толстые дверные доски скреплялись меж собой болтами и были сделаны из древесины лиственных пород, а по крепости и прочности лиственница уступала лишь металлу.

Треск и шум затихли на время. Их сменили звуки тяжелой поступи, злобного фырканья, которые теперь доносились то из-за одной стены, то из-за другой. Судя по всему, медведь ходил вокруг домика, выискивая возможность проникнуть внутрь. За развороченным окошком показалась и исчезла злобная звериная морда. Дети обменялись испуганными взглядами, услышав, как за стеной, выходившей на восточную сторону, послышались странные звуки.

— Что это? — спросила Вика.

— Вот гад, тоже подкоп роет.

Матвей уже вышел из того онемевшего состояния ступора, куда поверг его ужас от вида живого и опасного зверя в двух метрах от себя. Он наконец вспомнил про оружие, способное или убить, или отогнать опасного хищника. Стоять на месте и ждать смертельной развязки мальчик больше не собирался.

— Ну, всё, больше эта зверюга нас не напугает.

Вика перевела на него удивлённый взгляд. Уверенные, без капли показной бравады, интонации в мальчишеском голосе никак не соответствовали ненормальной ситуации, в которую они влипли. О том, что в руках Матвея находится необходимый для спасения предмет, Вика, согласно своему девичьему менталитету, даже не подумала.

Медведь, очевидно, почуял какой-то зазор между стеной и землёй и яростно рыл землю. Огромная сила, данная ему от природы с рождения, позволила добиться большего успеха, чем волкам. Промёрзлая земля комьями летела из-под острых когтей. Через несколько минут звуки, которые слышали дети, усилились, из-под пола неслось звериное урчание. В щелях между досок уже мелькала медвежья голова. Зверь, почуяв приближающийся запах добычи, перестал рыть и поднял голову. Взгляды хищника и детей встретились. Вика зажала рот руками, стараясь погасить рвущийся из груди крик. Медвежья голова торкнулась в доски, пытаясь их приподнять. Доски прогнулись, но выдержали. Узкий лаз не позволял медведю упереться лапами, его требовалось расширить, и зверь, понимая это, с воодушевлением принялся рыть дальше. Вика без сил опустилась на лавку и закрыла глаза. Она больше не желала ни видеть, ни слышать всё то, что происходило вокруг. В отличие от неё, Матвей абсолютно не желал отдаться на волю Судьбы, безропотно дожидаясь, когда медведь проломит пол и проберется внутрь охотничьего домика. Он отложил ружьё, взял ракетницу и просунул дуло в щель между досками, где виднелась мохнатая медвежья голова. Недолго думая, нажал курок. Подпольное пространство заполнилось глухим шумом и огнём. Ракета ударила зверя в голову, с шипением, разбрасывая искры, заметалась по узкому туннелю. Медведь не ожидал такого сопротивления