А когда ты на кого-то из других «себя» смотрел, ты его видел? - решил выяснить Тимка.

Да в том и соль, - Мишка исподлобья взглянул на друга. - Потому я чуть крыши и не лишился. Ведь все мои «я» друг на друга смотрели. И на первого, и на второго, и на третьего, и на четвертого... и на десятого. В общем, словами не передать.

- Прекрасно, прекрасно, Михаил, - сказал Сил Троевич и, переведя взгляд на Тимку, про-

олжил:

- Конечно, ты был крайне неточен, однако, должен признать, что эксперимент с умножением сущностей тебе удался.

Только по поводу меня мы не договаривались, - опять обиделся Мишка. - Я, между прочим, вам не Клеопатра или какой-нибудь там подопытный кролик.

Ну, извини, не рассчитал, - примиряюще улыбнулся Тимка.

Ладно уж, - сменил гнев на милость Мишка.

д

А в наказание мы все-таки заставим Тимофея умножить и разделить несколько неживых сущностей, - вынес вердикт Сил Троевич. - Но, кстати, ты своим неудачным экспериментом открыл еще одну вещь, - добавил он. - Оказывается, крикса в увеличенном состоянии перестает орать. Весьма полезное сведение. Ну а теперь будь любезен раздели эту картофелину на три сущности.

Солнце стояло в зените, когда компания Темных наконец углубилась в густой дремучий лес. Сперва им еще изредка попадались гуляющие по лесу люди. Потом тропинки исчезли, чаща делалась все гуще, и света становилось все меньше и меньше.

- Ох, сестрица твоя и забралась, - посетовал Ничмоглот, который по причине коротеньких ноясек давно уже выбился из сил и продолжал путь верхом на Козлавре.

Поэт-сатирик уступил не без боя, заявив, что он не какой-нибудь там пони, чтобы возить на

себе леших. Сдался он лишь после того, как Та- таноча пригрозила бросить его в лесу. Козлавр испугался, ибо относил себя к жителям гор и равнин, а в лесных массивах чувствовал себя неуютно и, по его собственному выражению, дискомфортно.

- Сестрица моя живет ровно там, где надо, - отрезала Ядвига Янусовна, и все молча продолжили путь.

Многие думают, в подмосковных лесах давно уже не осталось мест, где не ступала нога человека, но они ошибаются. Места такие есть, только обычные тропы на них не выводят, а наоборот - уводят. Ибо места эти прячутся от непосвященных так же, как грибы от тех, кто не умеет их искать, И путники, забредшие, как им кажется, в самые непроходимые лесные дебри, на самом деле отдаляются от сокровенных уголков, где деревья, сомкнувшись кронами высоковысоко, вовсе перестают пропускать свет небесный. Птицы тут не летают, не поют, и зверье лесное не бегает, и тишина стоит мертвая, и залито тут все тусклым зеленоватым светом, идущим не сверху, а откуда-то из-под земли. Но то, что скрыто от человека, доступно темным силам, и непроходимая чаща покорно расступалась перед Татаночей и ее спутниками, пропуская их все дальше и дальше вглубь и тут же смыкаясь за их спинами.

- Ну, долго еще? - снова заныл Ничмоглот. -

Л о о

А то у меня от этой верховой езды вся спина ноет.

Вы хам, милостивый государь, - обратился к нему Козлавр. - У вас, видите ли, ноет, а у меня, думаете, от вас не ноет? Я, осмелюсь вам напомнить, поэт, а не средство передвижения.

Цыц! - прикрикнула на них Татаноча.

А Ядвига Янусовна пыталась успокоить ворчунов:

Скоро, скоро прибудем, совсем чуток осталось. - И, с шумом потянув носом воздух, она добавила: - Чую: Ягулечка, сестричка моя младшенькая, уже близко.

Ничмоглот, оживившись, пришпорил Козлав- ра. Оскорбленный поэт-сатирик встал на дыбы и проблеял:

Никому не позволю!

Ничмоглот смешался:

Ты, милок, извини. Просто душа уж горит на место прибыть.

Сдерживаться надо, - проблеял Козлавр. - Иначе сброшу, и дальше пешком потопаешь.

Деревья поредели. Вся компания выбралась на болотистую поляну. Странно, но и здесь неба видно не было. Растущие вокруг поляны деревья так лее плотно смыкали кроны, перекрывая доступ солнечному свету. В болоте чавкало, булькало и стонало.

В довершение к этим, и без того леденящим кровь, звукам прибавился заунывный многоголосый вой. Словно несколько сотен неприкаянных душ выводило исполненную смертной тоски песню без слов.

Эко их тут разбирает! - восхитился Ничмог- лот Берендеевич и, похлопав по крупу Козлавра, ободрил: - Да ты не трясись - свои.

Но поэту-сатирику все равно было явно не по себе. Местность ему не нравилась.

Песня смолкла. Поверхность болота вскипела. В следующий момент из зеленотинной пены, как чертик из табакерки, визгливо хохоча, выскочило плюгавенькое существо - костлявое, востроносое, с растрепанными космами водорослей вместо волос.

Кима! - Ничмоглот Берендеевич резво спрыгнул с Козлавра на землю. - Сколько лет, сколько зим! Иди, я тебя обниму.

Стой, болван! - в последний момент успела ухватить его за ворот майки Ядвига Янусовна. - В болото провалишься.

Кима, в три прыжка достигнув заветной тропинки, по которой компания Темных пересекала болото, повисла на шее у лешего.

Глоша! Кузен мой любезный! Какими судьбами?

Любезный кузен, ласково похлопывая ее по костлявой спине, хотел было уже пуститься в объяснения, но Татаноча свирепо фыркнула. И леший вместо ответа сам вдруг задал вопрос:

И давно ты тут?

Да пять лет уже. Не очень удачная командировка. - На зеленовато-землистом лице Кимы появилось брезгливое выражение. - Люди нынче пошли не те. Ох, совсем не те. Ничего не боятся.

Лезут куда ни попадя. Болота почем зря осушают. Да и наши тоже исхалтурились. Сами слышали: разве ж это хор? Сплошное недоразумение.

И подхватив с тропинки камень, она в сердцах зашвырнула его в болото. Оттуда раздался вой.

Не знаю. Мне лично нравится, - признался Ничмоглот. - По -моему, Кима, ты придираешься.

Разве ж это песня, - скорбно покачала головой кикимора. - Вот в позапрошлом веке под Ярославлем были у меня болота так болота. Ужас на всю губернию наводили. - Закатив глаза, она мечтательно причмокнула похожими на присоски губами. - Даже питерские газеты о нас писали, а уж про губернские не говорю.

Потом повспоминаете, - прервала беседу двух родственников Татаноча. - А то мы с дороги. Устали и жутко голодные.

И кофэ-э на вокзале подали омерзительный, - жалобно проблеял Козлавр.

В командировку, значит? Только сегодня? - начала было вновь расспрашивать кикимора.

Сегодня, сегодня, - перебила ее Татаноча. - Ну хорошо. Еще успеем наговориться. - В ее планы не входило сообщать кузине Ничмоглота, что все они тут нелегально.