– Ты не самолет. Слышишь меня? Ты маленький мальчик, хотя должна сказать, сегодня ты ведешь себя как карапуз.

Тут Джейми вырвался из ее хватки и упал на четвереньки.

– Я карапуз. Я карапуз. Смотрите. Я накакал в подгузник вонючими коричневыми какашками. Уааа! Уааа! – Он быстро пополз по коридору в кухню и там продолжил истошно голосить. Загремели кастрюльки и сковородки, на секунду стало тихо, а затем снова начался крик.

Мне вдруг стало ужасно стыдно. Да, это Элис купила конфеты и скормила их брату, но я все видела и не остановила ее. Я тоже виновата. Надо было рассказать обо всем Веронике. Элис, наверное, на всю жизнь бы перестала со мной разговаривать, но все равно это был бы правильный поступок. Сейчас-то уже, конечно, поздно сознаваться. Что сделано, то сделано. Теперь надо просто сидеть и ждать, пока Джейми успокоится.

Вероника села на кровать Элис и спрятала лицо в ладонях.

– Что же мне с ним делать?

– Отправь его в сад, – предложила Элис с милой улыбкой.

Смелый ход. Впрочем, даже я понимала, что Джейми нельзя вести в сад, пока он так взвинчен. И Вероника, ясное дело, тоже.

– Как я его отправлю в сад? Он и так на испытательном сроке, после того как укусил одного малыша на прошлой неделе. И они все не могут простить ему, что он убил Робби Уильямса.

Я в ужасе посмотрела на Элис. Джейми, конечно, сорванец, но не настолько же. Она ухмыльнулась и сказала мне на ухо:

– Спокойно. Так звали золотую рыбку. Джейми спустил ее в унитаз.

Вероника снова зыркнула на нее.

– Это вышло случайно! А они там раздули из этого целую трагедию. Короче, если я отведу его в сад в таком состоянии, его точно исключат, и что мы будем делать? В другой сад его c такой репутацией не возьмут, и тогда мне в сентябре его ни в одну приличную школу не записать.

– Значит, придется ему сегодня дома посидеть, – заметила Элис с любезной улыбкой.

Вероника чуть не плакала.

– Сама знаю. Но мне надо уйти. Что же мне делать, Элис?

Мне опять стало жалко Веронику, но Элис только пожала плечами.

– Понятия не имею. Может, спросишь у папы? Ой, забыла, он с нами больше не живет. Вот я дура.

Я аж ахнула от такой наглости, но Вероника сделала вид, что ничего не слышала. Она вдруг просияла:

– Элис, будь лапочкой, присмотри за Джейми? Мне надо уйти всего на час.

Элис помотала головой.

– Извини, мам. Если воспитатели с ним не могут справиться, чего ты от меня ждешь? Мне всего двенадцать лет. Я бы хотела помочь, но не могу.

Вот ужас-то. С одной стороны, мне очень хотелось помочь Веронике, с другой стороны – я понимала, что тогда Элис на всю жизнь на меня обидится. Цена была слишком высока – особенно теперь, когда страшное дело сделано. Я закусила губу и промолчала.

Вероника грустно посмотрела на Элис.

– Элис, а что, если… – начала было она, но осеклась. И хорошо. Потому что я знала: что бы Вероника ни предложила, Элис бы не согласилась. Вероника тихонько вздохнула. – Не важно. Можешь хотя бы на пять минут его угомонить? Мне нужно позвонить.

Элис не ответила, и Вероника, воспользовавшись моментом, убежала к себе в комнату с телефоном.

Так в разгар каникул я оказалась заперта в крошечной квартирке, где мать шептала в телефонную трубку, сын катался по полу, визжа, пинаясь и швыряясь крышками от кастрюль, а дочь тайком пихала ему в рот очередную порцию конфет с вредными красителями – на тот случай, если действие первой дозы скоро закончится.

До самого вечера шел дождь – нешуточный ливень, который барабанил в окна, а затем ручьями разливался по стеклу, словно снаружи кто-то поливал дом из шланга. Мы вчетвером слонялись по квартире и действовали друг другу на нервы. Мне хотелось выйти погулять, заняться чем-нибудь – чем угодно, но Элис хотела просто сидеть в своей комнате – чем мы и занимались. Мы раз сто сыграли в «Без паники», но веселья от этого не прибавилось. Элис как-то притихла – думаю, даже она была потрясена тем, как Джейми разошелся после красных и оранжевых конфет. (Хотя не настолько потрясена, чтобы перестать его ими подкармливать.)

Главным событием дня стал ужин – картошка фри и пицца (снова). Но толку-то, к вечеру я уже так устала, что мне было не до еды. Я с радостью отправилась спать – наконец-то можно было отдохнуть и расслабиться. Я легла, закрыла глаза и постаралась не думать о прошедшем дне.

Элис по-прежнему моя лучшая подруга. И так будет всегда. Но, пожалуй, если ей удастся отвадить Нормана от этого семейства, она сделает ему громадное одолжение.

Когда я проснулась, Элис сидела в постели и смотрела на меня.

– Привет, Мэг.

– Привет, Эл.

Я боялась сказать еще что-нибудь. Не хотелось говорить о Джейми, Веронике, конфетах, Нормане и вообще обо всем, что было вчера.

– Знаешь что, Мэг? – сказала Элис, выдержав длинную паузу. – Думаю, мы заслужили выходной.

А я уже и не надеялась.

– Хочешь сказать… сегодня никаких тайных планов?

– Да, для разнообразия, – засмеялась она. – Я знаю, тебе тут не очень-то весело, и все из-за меня.

– А как же…

Она не дала мне договорить.

– Про маму с Норманом я подумаю завтра. Сегодня – гулять и развлекаться.

Я расплылась в улыбке и даже не знала, что сказать. Элис ухахатывалась, глядя на меня.

– Что будем делать? Выбирай сама, – предложила она.

Я не стала долго раздумывать, и через пару минут все было решено. Мы пойдем в соседний кинотеатр – на новый фильм, который мне ужасно хотелось посмотреть. А потом поедем в торговый центр и выпьем горячего шоколаду с густой пенкой и зефирками, о котором я уже столько дней мечтала.

Я выпрыгнула из постели и оделась во все самое лучшее. Нормальный день, нормальные развлечения – я просто умирала от предвкушения.

К половине одиннадцатого Вероника собрала Джейми в сад. Вид у парня был бледный и уставший. Вчера он не мог успокоиться до поздней ночи. Я, когда пыталась уснуть, слышала, как он скачет на кровати и изображает поезд. А теперь посмотрите на него. Кожа почти синяя, под глазами огромные черные круги – просто малыш-панда. И еще он был ненормально тихий. И хоть я этому радовалась, чувство было неприятное. Словно Элис на самом деле его отравила, а я ей в этом помогла.

Вероника тоже помалкивала. Мне было ее немножко жаль. В семье полный бардак – она, конечно, сама в этом виновата, но теперь она как будто и исправить ничего не могла. Она даже не спросила, что мы собираемся делать. Только сказала, чтобы вели себя хорошо (с Элис это не особо просто), и пошла отводить Джейми в сад.