Перед глазами Хоуп промелькнули смутные воспоминания. Очень давно, когда Фэйт еще не было на свете, они с родителями пошли в парк аттракционов. Позднее, когда родители водили их с Фэйт в такие места, Хоуп отказывалась кататься на карусели, считая себя для этого слишком взрослой. Но в глубине души Хоуп завидовала сестренке, которая, сидя верхом на деревянной лошадке, весело хохотала.

– Теперь, если кто-нибудь спросит вас, когда вы в последний раз катались на карусели, вы сможете назвать точную дату. Итак, запоминайте: восемнадцатое августа, город Нью-Йорк. – Тут он взглянул на часы. – В два часа сорок минут дня вы прокатились…

– Ничего подобного! Я скажу, что восемнадцатого августа один сумасшедший хотел заставить меня прокатиться на карусели, – отрезала Хоуп. – Но я сбежала.

Хоуп уже повернулась, чтобы обратиться в бегство, но Гаэль схватил ее за руку. Хоуп смерила его ледяным взглядом.

– Вы что, хотите насильно посадить меня на карусель? – спросила она.

– Да нет, что вы! – смутился Гаэль.

Почему вид яркой карусели произвел на нее такое впечатление? Возможно, дело в грустных воспоминаниях о том, как Фэйт и родители, весело смеясь, кружились на карусели, а она стояла и грустно смотрела на них. В такие минуты Хоуп казалось, что все о ней забыли. Хотя в действительности это было не так. Родители и сестренка весело махали ей. А вот она никогда не махала им в ответ. Почему Хоуп вела себя так странно? Неужели причиной была детская ревность по отношению к Фэйт?

Гаэль все еще держал Хоуп за руку и стоял слишком близко, его жаркое дыхание обжигало ей шею.

– Неужели вы не хотите немного развлечься? – спросил он.

Хоуп и сама не знала, хочет она покататься на карусели или нет.

– Но я буду выглядеть нелепо, – ответила она неуверенно.

– Вы так думаете? Да вы посмотрите, сколько там взрослых людей гораздо старше нас с вами!

Хоуп прикрыла глаза. Близость Гаэля пьянила ее. Ей хотелось прижаться к нему и полностью отдаться этому сладостному чувству. «Перестань! – мысленно приказала она себе. – Ведь ты знаешь его всего два дня. Этот Гаэль вертит тобой, как хочет. Вынудил тебя позировать ему обнаженной, от него теперь зависит все твое будущее, вся твоя карьера. Мало этого, ты еще собираешься в него влюбиться!»

Но она ничего не могла с собой поделать. От близости Гаэля у нее кружилась голова.

– Что с вами, Хоуп? – участливо спросил он.

– Ничего. Просто я наблюдаю за людьми.

На карусели катались семейные пары с малышами и дети постарше, без родителей. Попадались и совсем необычные пассажиры. На золотистом коне сидел улыбающийся пожилой мужчина, рядом с ним примостилась, судя по всему, его жена.

– Нет, они не выглядят нелепо, – согласилась Хоуп. – Они просто веселятся. На них приятно смотреть.

– Ну что ж, тогда нам стоит к ним присоединиться, – заметил Гаэль, взял Хоуп за руку и повел к карусели.

– Выбирайте лошадь, – не терпящим возражения тоном предложил Гаэль и опустил в автомат пару новеньких купюр.

Хоуп послушалась его и выбрала красивую гнедую кобылу с черной гривой. Гаэль уселся на белоснежного коня рядом с Хоуп. Она нервно оправляла юбку, а когда зазвучала музыка и карусель тронулась с места, крепко ухватилась за свою лошадку. Что касается Гаэля, то выражение его лица было спокойным и умиротворенным. Одной рукой он держался, а в другой – сжимал фотоаппарат.

– Улыбнитесь, – скомандовал он.

– Что вы собираетесь сделать?

– Ну, я же должен периодически практиковаться в своем ремесле фотографа. Ну же, улыбнитесь.

И Хоуп улыбнулась. Карусель между тем двигалась все быстрее и быстрее. Сначала девушке было страшновато. Но вскоре она расслабилась и полностью отдалась приятному ощущению необычайной легкости. Казалось, в эту минуту они забыли о своих проблемах и горестях и полностью отдались веселью. Хоуп украдкой взглянула на Гаэля. Хотя карусель двигалась очень быстро, он постоянно делал снимки.

Вскоре музыка стала затихать, а карусель замедлила свой бег. Хоуп не знала, как выразить Гаэлю свою благодарность.

– Не хотите прокатиться еще разок? – спросил он.

– Нет, спасибо. И одного раза достаточно. Но вы были правы. Кататься на карусели действительно весело.

– Если вы будете вспоминать об этом в следующие две недели, у нас все должно получиться, – заявил Гаэль, слезая со своего коня и помогая Хоуп спуститься на землю. – Я знаю здесь одну симпатичную таверну. Мы немного выпьем и решим, годятся ли эти напитки для свадебного торжества Фэйт или нет.

– Прекрасная идея, – обрадовалась Хоуп.

Она удивлялась, почему ей не пришло это в голову? Она думала о свадебном платье, цветах, месте проведения торжества, а вот о спиртном забыла. Должно быть, дело было в том, что Фэйт все еще оставалась для Хоуп ребенком.

Хоуп остановилась. Ее охватило внезапное смущение. Ей нужно было задать один вопрос, но она никак не решалась этого сделать.

– Гаэль, а когда вы сочтете, что я готова позировать вам? – спросила она, наконец.

Некоторое время Гаэль молча смотрел на нее. Казалось, ничто не могло укрыться от его пронзительного, всепроникающего взгляда.

– Когда начнете жить полной жизнью, – ответил он, повернулся к Хоуп спиной и быстро зашагал по дорожке. А Хоуп стояла и с удивлением смотрела на удаляющегося Гаэля.

«Я уже готова», – хотелось ей крикнуть ему. Хотя более справедливо было бы сказать: «Если мы будем этого ждать, вы никогда не напишете мой портрет». Потому что эта затея по-прежнему пугала Хоуп. Пугала ее и настоящая жизнь в истинном понимании этого слова. Хоуп казалось, что она станет другим человеком, стоит только ей сбросить все оковы и цепи и разбить стены тюрьмы, в которую она сама себя когда-то заключила.

Хоуп открыла шкаф и окинула критическим взглядом ряд чистой и выглаженной одежды, висевшей на вешалках. В эту минуту она чувствовала страх, смешанный с нетерпением. Все эти девять лет ее дни были похожи один на другой. Она думала, что, когда переедет в шумный и бурный Нью-Йорк, все изменится. Но быстро поняла, что ошиблась, потому что почти нигде не бывала, кроме офиса, парка и магазинов.

Но сегодня Хоуп чувствовала, что ее ждет что-то новое. Гаэль сказал, чтобы она была готова к десяти утра.

– Интересно, куда он меня поведет? – вслух спросила Хоуп и сама испугалась собственного голоса.

Перед глазами у нее промелькнули картины одна фантастичнее другой. Они с Гаэлем занимаются скайдайвингом или с помощью специального пружинного устройства прыгают с Бруклинского моста. Последнее было строжайше запрещено законом. Однако ходили слухи, что отдельные смельчаки нарушали закон. А для Гаэля, как успела убедиться Хоуп, законы не писаны. Или он предложит Хоуп забраться на крышу какого-нибудь небоскреба? Нет, для него это слишком прозаично. От всех этих мыслей у девушки захватило дух. Ну нет, она никогда и никому не позволит втянуть себя во все эти безумства.