Гаэль назвал таксисту адрес. Они ехали куда-то в сторону Бродвея. Странное дело. Хоуп жила всего в нескольких кварталах от этого оживленного района со множеством театров, мюзикхоллов и других развлекательных заведений, но побывала там всего один раз. Такси проехало Пятьдесят первую улицу, пересекающую Бродвей, и остановилось возле небольшого театра. Фасад выглядел довольно обшарпанным. Когда они вышли из такси, Хоуп оправила платье и подумала, что, возможно, ей стоило одеться поскромнее. Что, если в таком наряде в этом заведении она будет выглядеть нелепо?

– Пойдемте, – сказал Гаэль и взял девушку под руку.

Это были его первые слова за этот вечер. В такси он всю дорогу молчал.

Они прошли в вестибюль через простую деревянную дверь. Театр явно переживал не лучшие времена. Деревянные панели на стенах потемнели от времени. Красные потертые ковры запылились. Хоуп с удивлением взглянула на Гаэля. Она не ожидала, что он может привести ее в подобное место. В своем великолепном сером костюме, с уложенными волосами и гладковыбритым лицом Гаэль выглядел здесь странно. Но его это обстоятельство, кажется, не смущало. Он протянул билеты женщине, одетой в стиле сороковых годов девятнадцатого века, и повел Хоуп по коридору.

Хоуп казалось, что она попала в какой-то другой мир. Огромные канделябры, свисавшие с высоких потолков, освещали все вокруг мягким, приглушенным светом.

Кресла были вытащены из лож на середину зала и придвинуты к маленьким круглым столикам. Зал был похож на какое-то третьеразрядное кабаре. За столиками сидели люди, разговаривали и весело смеялись. Посетители были одеты по-разному. Некоторые девушки поражали своими дорогими туалетами. Другие же пришли в это заведение в обычных джинсах.

На сцене стояло большое кожаное кресло и микрофон.

Гаэль подвел Хоуп к столику и жестом пригласил сесть. В этот вечер он вел себя с преувеличенной любезностью.

– Принесите нам, пожалуйста, два стакана пино нуар, – обратился Гаэль к официантке.

Она тоже была одета в стиле девятнадцатого века. Хоуп собиралась сказать, что предпочитает белое вино. Особенно в такую жару. Но официантка отошла уже довольно далеко, окликнуть ее Хоуп почему-то постеснялась.

– Что это за место? – спросила она. – Вы хотите сказать, что здесь можно было бы устроить вечеринку по случаю свадьбы Фэйт?

– О чем вы? Нет. Мне просто хотелось показать вам это заведение.

Взгляд его был странным. Почти агрессивным. Вернулась официантка и, натянуто улыбнувшись, поставила на столик вино.

Хоуп вскоре догадалась, что здесь каждый посетитель должен был выходить к микрофону на сцене и что-то рассказать или показать. Может быть, нужно изобразить какую-нибудь смешную сценку? При мысли об этом девушка похолодела. Что, если участие в чем-то подобном для всех посетителей обязательно?

Она уже собиралась спросить у Гаэля, что ей предстоит, когда свет в зале погас, а над микрофоном зажегся прожектор. Все присутствующие смолкли и обратили свои взгляды на сцену. Целую минуту она оставалась пустой. Казалось, что воздух стал густым и горячим от наполнившего зал напряженного ожидания. Хоуп тихонько поставила стакан на стол. Может быть, она зря волновалась и посетителей просто ждет какое-то представление? Необычная постановка одной из трагедий Шекспира? Или короткий мюзикл? Хоуп очень на это надеялась. Ожидание становилось невыносимым.

Вскоре под барабанную дробь на сцену вышла женщина. Высокая и стройная, она была одета в длинное дорогое черное платье и какую-то нелепую высокую шляпу.

– Добрый вечер, дамы и господа, – начала она. – Я хочу пригласить вас в шоу «Правдивых историй». Вы сами должны стать и зрителями и участниками этого необычного спектакля. Здесь вы сможете сбросить с себя груз тяжелых воспоминаний, рассказав о них всем, кто здесь собрался. Вы можете открыть тайну, которая вас мучит, или поведать нам о печальных моментах своей жизни. Можете рассказать какую-то смешную или нелепую ситуацию, произошедшую с вами. Можете признаться в совершенном вами грехе. Или сделать заявление. Можете просто поразмышлять обо всем, что нас окружает. Говорите, о чем хотите. Условие одно: это должна быть только правда.

В зале послышался нервный смешок. Посетители заерзали на своих стульях.

Женщина на сцене улыбнулась и, переждав приступ нервного веселья, охватившего присутствующих, продолжала:

– Вы не должны клеветать на своих врагов, комментировать чужие рассказы. И, что самое главное, вы не должны лгать. Петь и танцевать тоже воспрещается. Здесь нет продюсеров и режиссеров, ищущих в нашем заведении новую звезду. И пожалуйста, отключите свои сотовые телефоны. Если кто-то станет снимать происходящее или записывать чужие истории на диктофон, мы привлечем его к суду. Ну что, кто решится выйти первым?

Женщина обвела глазами зал, но никто не решался первым поведать о своем секрете или грустных воспоминаниях.

– Что ж, я вижу, никто не решается стать первым участником нашей программы. Тогда, с вашего позволения, я расскажу вам историю о хомяке моей дочери и о собаке родителей. Мне бы хотелось сказать вам, что в этой истории ни одно животное не пострадало. Но, увы, я не могу этого сделать. Ведь наша задача говорить правду, и только правду.

– Гаэль, вы привели меня сюда, чтобы я слушала трагические истории о домашних питомцах? – поинтересовалась Хоуп.

Но он поспешил ее успокоить:

– Вообще-то здесь редко рассказывают кровавые или страшные истории.

Девушке стало не по себе. Получается, он бывал здесь уже не раз. Но зачем? Ему нравится слушать истории о чужих грехах и трагедиях?

– А вы когда-нибудь делали подобные признания перед микрофоном? – шепотом спросила она.

Ведущая уже закончила свой рассказ, и на сцену поднялся первый доброволец. Гаэль ничего ей не ответил, и она стала слушать историю, которую рассказывал присутствующим доброволец. Он поведал аудитории о том, как отомстил жестоким одноклассникам, которые преследовали его на протяжении долгих школьных лет.

– Я не могу вам этого сказать, – наклонившись к самому уху Хоуп, проговорил Гаэль. Его жаркое дыхание обжигало ее обнаженное плечо.

У нее закружилась голова оттого, что Гаэль находится так близко. Он отвернулся и снова обратил свой взгляд на сцену, а ей стало холодно и неуютно, когда он от нее отодвинулся. Выходит, ему действительно интересно слушать истории из чужой жизни.

Она думала, что, кроме первого смельчака, никто не поднимется на сцену, но ошиблась: люди поднимались на сцену и рассказывали свои истории, одна невероятнее другой. Некоторые бледнели, часто запинались, голос у них дрожал. Но они признавались в своих грехах с ошеломляющей откровенностью. Особенно поразила Хоуп одна история. Женщина рассказала, как случайно разбила машину мужа и заплатила своему сыну-подростку за то, чтобы он взял вину на себя.

Хоуп довольно сильно опьянела. Возможно, под действием алкоголя ей в голову пришла сумасшедшая идея – рассказать публике о своем грехе и тем самым сбросить с плеч груз, который не дает ей покоя уже целых девять лет? Гаэль подозвал официантку.