– Как вы сказали? – Она расхохоталась. –Никогда не слышала этого выражения. Это что, пословица такая?

Он улыбнулся, продолжая старательно перемешивать фарш.

– Мы в студенческие годы увлекались тем, чтопереиначивали традиционные пословицы и поговорки. Даже конкурсы между группамиустраивали. Например: «Не плюй в колодец, вылетит – не поймаешь».

– Забавно. А еще?

– Не по Хуану сомбреро.

Он произнес эти слова быстро и слитно, и Настя даже не сразусообразила, что это вариант поговорки «не по Сеньке шапка».

– Здорово! – искренне восхитилась она.

Из окна ей было видно, как на противоположной стороне дорогипоказался Андрей, толкавший перед собой инвалидную коляску, в которой сиделСоловьев. Якимов стоял спиной к окну и их не видел, так что при необходимостиможно было бы ничего «не заметить» и продолжать выспрашивать отца троихсимпатичных ребятишек о людях, проживающих в коттеджах. Но Настя решила непережимать. Все хорошо в меру.

– Вот они, возвращаются, – сказала она,вставая. – Спасибо вам, Женя, за то, что приютили.

* * *

Она никак не могла понять, рад ли Соловьев ее приходу. Новот то, что это категорически не нравится его помощнику Андрею, было совершенноочевидно. Разумеется, молодой человек не допускал никаких высказываний илинеодобрительных жестов, но Настя чувствовала его недовольство, как невесткичувствуют нелюбовь даже очень воспитанной и приветливой свекрови.

После первого визита к бывшему возлюбленному Настя попыталасьвыяснить, какое несчастье с ним произошло, но за два дня ей это не удалось. То,что это не результат преступного насилия, было ясно: в последние годы всесведения об убийствах и тяжких телесных повреждениях, проходившие по московскимсводкам, обязательно попадали к ней на стол, а оттуда – в разные справки,таблицы, папки и в конечном счете в ее домашний компьютер. Она не могла быпропустить фамилию Соловьева, даже если бы очень захотела. С памятью у неевсегда было все в порядке, а уж Володю Соловьева она будет помнить, пока жива.Слишком болезненный след он оставил в ее душе. Что ж, значит, его ноги лишилисьподвижности в результате какой-то тяжелой болезни. Может быть, эта болезньсвязана со смертью его жены Светланы? Интересно, отчего она умерла? НасколькоНастя знала, Владимир и его супруга были ровесниками, стало быть, умерла онасовсем молодой, еще и сорока не исполнилось.

– Ты обещала приехать в субботу, – заметилСоловьев. – Ты стала необязательной, Ася?

– Я же предупреждала тебя, что изменилась. Вероятно, вчем-то – в худшую сторону. А ты меня ждал?

– Ждал.

Он улыбнулся ей так тепло и нежно, что на какое-то мгновениеона опять обо всем забыла.

– А твой мальчик, похоже, твоих чувств неразделяет, – сказала она уклончиво. – Может быть, он ревнует?

– Почему он должен ревновать? – удивилсяСоловьев. – Он же не сын, который бывает недоволен, когда вдовый папашаприводит в дом новую женщину.

«Он, конечно, не сын, – ответила мысленно Настя. –Но он может оказаться гомосексуалистом. Так же, между прочим, как и ты,когда-то страстно любимый Соловьев». Но вслух она произнесла совсем другое:

– Знаешь, когда мужчина занимается женской работой, унего появляется и женская психология. Твой Андрей чувствует себя хозяйкой втвоем доме, он здесь убирает, поддерживает чистоту, готовит, ухаживает затобой, и вдруг появляется какая-то… Носит грязь с улицы, мешает тебе работать,а он ей еще кофе подавать должен.

– Не говори ерунды, – отмахнулся Соловьев. –Расскажи лучше о себе. Как жила все эти годы, чем занималась.

– Это неинтересно. Жила скучно, занималась одним и темже, в перерывах подрабатывала переводами. А ты?

– А я… – Он как-то странно усмехнулся. – Я прожилнесостоявшуюся жизнь.

– Как это?

– Моя жизнь могла бы быть совсем другой, но врезультате стала такой, какой стала.

– В результате чего?

– Всяких событий. Я дважды собирался уехать за границуна постоянное жительство, и дважды у меня ничего не получалось. Просто роккакой-то надо мной висит. В итоге я стал инвалидом и теперь уж совершенно точноникуда не уеду не то что из России, а даже из Москвы.

– И почему так получилось? Тебе что-то помешало?

– Что-то? – иронично переспросил он. –Судьба. Судьба мне помешала. Я хотел развестись, жениться на другой женщине иуехать с ней. В этот момент Света погибла, и я не мог оставить здесь сынаодного. Женщина та уехала, как и планировала, а я остался.

– А во второй раз?

– Во второй… Ноги подвели. Куда я в таком виде поеду?

Настя видела, что ему не хочется вдаваться в детали. Ладно,все, что нужно, можно выяснить и без него. Но вообще-то странно, что у него невозникает потребности поделиться с ней. Насколько она знала Соловьева, тотвсегда любил поныть и пожаловаться, подробно рассказать, какой он несчастный икак его обидели. Он всегда нуждался в сочувствии. Впрочем, это было двенадцатьлет назад. Теперь он, наверное, стал совсем другим. Как и она сама.

– Интересно, что ты сказала мужу, когда поехаласюда? – неожиданно сменил тему Соловьев.

– Какую-то неправду. Это несущественно. Он знает, что яцелыми днями занята по работе, и не контролирует меня.

– Значит, он у тебя не ревнивый?

– Абсолютно, – солгала Настя не моргнув глазом.

Бедный Лешка! Да он с ума сходит от ревности к Соловьеву,несмотря на все ее уговоры и объяснения. Она вынуждена заставлять его страдатьради того, чтобы попытаться раскрыть тайну исчезновения юношей. Да стоит ли этатайна его мучений? Есть ли вообще что-нибудь в этой жизни, ради чего имеетсмысл заставлять страдать самого близкого ей человека? Конечно, Алексей большеей слова не скажет по этому поводу, будет молча злиться и переживать, но развеот этого легче?

Настя просидела у Соловьева около двух часов. Они болтали,ужинали, вспоминали общих знакомых, старательно обходя острые моменты,связанные с их прошлыми отношениями и возможными отношениями сегодня. Настя тои дело ловила на себе настороженные взгляды помощника, но старалась не обращатьвнимания. Распростились они вполне дружески.

Домой она вернулась поздно и сразу кинулась к телефонузвонить матери.

– Мама, ты помнишь своего аспиранта Володю Соловьева?

Голос Надежды Ростиславовны сразу стал холодным инапряженным. Она была в курсе тех давних событий.

– Помню. Но гораздо хуже, что его помнишь ты, –сдержанно ответила она.

– Да ладно тебе, мам, – рассмеялась Настя. –Я же не виновата, что у меня от природы хорошая память, я вообще ничего незабываю.