Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помощница вкатила еще один держатель. Судя поколичеству вешалок, Руфус был мегамногодетным отцом.
– Хм, ниче… – смилостивилась Нина. – Вон тотжуткий полушубочек хау матч?
– Ваш вкус безупречен! – закатил лживые глазаРуфус. – Лучшая модель! Подкладка шелк! Цельные шкурки бобра! Износа ему небудет!
Нина встала, лениво подошла к вешалке,тряхнула шубенку и констатировала:
– Гремит.
– Никогда! – энергично замотал головой Руфус.– Нежная, словно сливки.
– Шкурки перетянуты, – возвестила Нина, –передержаны в рассоле.
– Чтоб мне сгореть! – подпрыгнул хозяин. – Мыих не отмачиваем!
– И скока за хомячка? – осведомилась Нина.
– Бобр стоит десять тысяч.
– Мама, дай калькулятор… – скомандовала Нина.
Я, не растерявшись, протянула «доченьке»мобильный.
– Значитца, триста баксов, – заявила послекраткого молчания Нина.
– С ума сошли! – возмутился Руфус. – Сказалже: десять тысяч.
– Чего? – весьма натурально изумилась Нинуша.
– Долларов, – пояснил Руфус. – Это же бобр!
– Карликовая землеройка, – фыркнула Нина.
– Ладно, для вас девять штук, – слегка сбавилцену хозяин.
– Четыреста баксов и вон тот жилет в подарок,– не растерялась Нина.
– Жилет? – схватился за голову скорняк. –Дизайнерская душегрейка! Украшение подиума! В ней сама Лагерфельд ходила!
Я установилась в пол. Легендарный Лагерфельдмужчина. Хотя, вероятно, у него есть жена, я плохо знаю мир высокой моды. Можетбыть, мадам Лагерфельд супермодель?
– Ваще! – села в кресло Нина. – Четырестадвадцать.
– Восемь девятьсот.
– Четыреста тридцать.
– Восемь семьсот.
– Четыреста тридцать пять, – меланхоличнопродолжала Нина. И добавила: – Последняя цена. Ей-богу, грязная, никогда небывавшая у ветеринара крыса больше не стоит. Кстати! Грызуны – разносчики чумы!Санитарный врач в курсе, чем торгует господин Руфус? Прикольно, если нет. ВПелоппонесусе когда в последний раз холера случилась?
Вера отскочила от стойки и стала вытиратьладошки о джинсы. Нина заржала:
– Во, я права! Чего она дергается?
Руфус побагровел и прошипел какую-то фразупо-гречески.
– Чегось? – не поняла помощница.
– Вон пошла! – заревел хозяин по-русски иповернулся ко мне. – Мама, вам ведь нравится?
– Она глухонемая, – живо заявила Нина.
– А разговор понимает, глазами-то как чиркает…– отметил Руфус.
– Это у нее после подтяжки рожу перекосило, –буркнула Нина и, глядя на меня в упор, добавила: – Ни фига не слышит, короватупая, она только по губам читать умеет. Идите, мама, погуляйте по залу. Идите,идите… Мама, валите отсюда!
Я вздрогнула и пошла к окну. Руфус и Нинастали отчаянно торговаться. В конце концов хозяин сдался.
– Ладно, ваша взяла! Пятьсот!
– По рукам, – ответила Нина.
– Вы грабите мою семью, – выдвинул последнийаргумент Руфус.
– Это не мои проблемы, – не смутилась Нина. –Эй, Муму, ты где? Муму… Мумушечка! Мумуся! Где моя кошечка? Где? Где?? Где???
Я обернулась и увидела, что Нина пребывает встрашном волнении.
– Ты видела Муму? – кинулась ко мне попутчица.
Помня о своей немоте, я кивнула головой.
– Отвечай по-человечески, – приказала Нина.
– Да, видела, – послушалась я. – Муму сидит всумке, а ее ты оставила на полу в первом зале.
Нина развернулась и понеслась к двери.
– Кошечка моя! – выла она. – Муму, кисонька,доченька! Если с ней что-нибудь случилось, наш папочка вашу фабрику с землейсровняет! Петенька завтра прилетит, а кисоньки не-е-е-е-ет…
Громкий вопль взметнулся к потолку. Нинаисчезла, ухитрившись обогнать звук. Очевидно, Муму значила для нее слишкоммного.
Руфус уставился на меня.
– Вы умеете говорить? – изумленно спросил он.
Мне стало неудобно.
– Только сейчас научилась, – заверила яхозяина, радуясь, что хоть Вера не участвует в идиотском разговоре. – Отстресса я стремительно обрела речь.
Хозяин крякнул. Но тут в зал внеслась Вера игромко сообщила:
– В клетках с заготовками никакой Муму нет.Там только кошки от Димитроса, серо-голубые, с фермы.
Я разинула рот. Значит, Нина была права –мерзкий, улыбчивый, мармеладно-галантный мужик использует шкурки несчастныхкисок!
Руфус что-то быстро сказал Вере на греческом.
– Ась? – не поняла та и заверила: – Вы недергайтесь, я двери в скорняжную заперла, ее кошка по офису разгуливает, взакройную не попадет. Может, подманить хвостатую на сосиску?
– Заткнись, идиотка! – гаркнул Руфус. – Онапрекрасно разговаривает и еще лучше слышит!
– Кошка? – заморгала Вера.
– Клиентка, – зашипел хозяин. – Потомсообразишь, лучше ищи эту дрянь!
– Покупательницу? – снова попала впросакпомощница.
– С ногами, покрытыми шерстью, не знаю, какуюпо цвету кошечку ищем, – перешел на гекзаметр Руфус. Видно, в школах Греции досих пор детально изучают творчество Гомера.
Я решила внести ясность:
– Она собака.
– Кто? – хором спросили хозяин и продавщица.
– Кошечка, – уточнила я. – Ну то существо, чтов офисе осталось, Муму. Однако опасно разрешать клиентам входить на меховуюфабрику с домашними любимцами. Вдруг животное удерет, а скорняки превратят егов воротник? Хотя вы только что сказали: дверь в мастерскую закрыта.