принимая их за души умерших или демонов скал. Со всей ясностью теперь осознал владыка, что в отсутствие тех, кто осуществлял волю его, он разом утратил всё своё величие и власть, став беззащитнее и беспомощнее – ничтожнее – даже жалкого козопаса! Так и мыкался он во мраке, окружённый тенями, – сам, как призрак, – а едва забрезжил рассвет, смертельно усталый, голодный и продрогшийдонельзя, вдруг набрёл на останки пропавшей отары. Растерзанные тела бедных животных были разбросаны тут и там: пока Величайший блуждал, волки напали на беззащитную скотину и перерезали всех коз до единой.

Величайший сел на землю и схватился за голову: «Неужели по глупости моей и с царством моим произойдёт то же?!» – «Долг пастуха – разделить участь своего стада», – услышал он и, отняв руки от лица, увидел, что банда разбойников окружила его. Кинжалы и сабли были наставлены на Величайшего (в шутку ли, вправду ли готовые пронзать и рубить? Какая дикая блажь посетит тёмные разбойничьи души – зачастую неведомо и им самим!), но никто не спешил придти к монарху на помощь. «Падите ниц, несчастные! – воскликнул Величайший, радуясь долгожданному появлению людей и ужасаясь ему одновременно. – Я – ваш государь!» Но разбойники разразились хохотом: «Нет над нами ни царей, ни государей! Золото – единственный наш повелитель! А ты, козопас, должно быть, сошёл с ума, спутав нас со своим скотом!» – и, озлобившись, бросились на царя-пастуха.

Понимая, что силы не равны, Величайший из владык приготовился принять страшную смерть посреди погибшей по его вине отары, искренне сожалея о своём неблагоразумии и о том, что государство и все подданные его теперь окажутся брошены на произвол судьбы, как вдруг стремительная тень выскочила, словно демон из преисподней, и набросилась, рыча, на нечестивых, и принялась рвать их острыми клыками, которые, казалось, не уступали ни в длине, ни в остроте кинжалам разбойников. Величайший с удивлением узнал в своём спасителе собаку пастуха: волкодав всё-таки примчался на выручку отвергшему его. Разбойники – те, что не осталисьлежать с разорванными глотками, – бежали, крича от ужаса и обливаясь кровью…

Но что же тем временем происходило с пастухом? Очутившись во дворце, он совершенно растерялся: невероятная роскошь окружала не видавшего и шёлкового опояска бедняка и все, кто ни появлялся в виду его, глубоко кланялись либо падали ниц. Благо, что Первый советник сопровождал его всё время, иначе пастуха в облике Величайшего из владык приняли бы за умалишённого – настолько нелепо выглядело его поведение.

Однако, несмотря на замешательство, пастух намётанным взглядом подмечал в придворных знакомые повадки: «Эти юноши, они прямо как подросшие козлята – игривы и проказливы, в любой момент готовые учудить какую-нибудь безрассудную выходку, но не из злонамеренного желания напакостить, а оттого, что неуёмная энергия молодости бурлит в них. Таких весьма просто раззадорить и втянуть в какую-нибудь опасную затею… А этот знатный вельможа похож на моего старого хромого козла с полувыпавшей шерстью, к тому же от времени совершенно потерявшей цвет: так же бессилен и ленив, способный лишь жевать траву и дремать в тенёчке, и не годный уже ни на мясо, ни на шкуру. Держу его из жалости… А этот, весь в шрамах и кривой на один глаз, и перо торчит сбоку тюрбана, будто рог, – второй обломан, – видно,старый опытный боец, в молодости прослывший задирой и прошедший с тех пор не одну схватку, что унёсли здоровье и превратили воина в калеку. Он не тратит сил впустую и не поддаётся на подначки молодых козлят, даже как будто не обращает на них внимания, но в любой момент, лишь зазевается обидчик, готов всадить уцелевший рог ему в брюхо – прямёхонько в смертельную точку… А этот, что прикидывается ручным и дружелюбным, – хитрец из хитрецов, с которым необходимо держать ухо востро, иначе худо придётся даже пастуху. Такой, если появляется в отаре, способен взбаламутить всех, и тогда – выход один… Большинство же – обычное стадо. И пусть у каждого свой характер – но всё тот же, будто один на всех, шкурный интерес, а потому готовы они послушно бежать за тем, кто сильнее или кто предложит больше и слаще корма и воды…»

Вот что увидел козопас, и эти наблюдения заставили его серьёзно задуматься. «Если люди во дворце таковы же, как козы в стаде, и отношения между ними подобны – не стоит ли и мне тогда поступать так, как поступает опытный пастух? Как поступал я сам, обращаясь с отарой?» – задался он вопросом. И, поскольку ничего больше не умел, кроме как пасти коз, так он и поступил.

Первым делом пастух оказал уважение начальнику дворцовой стражи и командующему войсками, пригласив обоих за свой стол, осыпав их милостями и подарками. Он приблизил, стараясь держать на виду, тех, от кого, по его мнению, мог ждать серьёзных неприятностей. Некоторым же из таких неблагонадёжных, кто держался одной компанией, он поручил какие-то подвернувшиеся под руку дела, разослав в разные, самые отдалённые, концы страны…

Первый советник хмурился, глядя на действия пастуха, и в конце концов заявил: «Твои поступки, возможно, имеют какой-то смысл – для тебя, однако налаженное государственное устройство обращается твоими усилиями в прах! Сатрапы, наместники небольших порубежных провинций, градоначальники и прочие, даже самые мелкие и незначительные вассалы и землевладельцы, едва дойдёт до них весть, что Величайший взялся творить невесть что и дёргает за поводья невпопад, лишившись, должно быть, рассудка, – а вести уже на пути, не сомневайся! – потащат монаршьи владения каждый себе, и не пройдёт двух дней – разорвётся на клочки то, что собиралось династией Величайшего веками! Кроме того, враждебные соседи спят и видят, как отхватить свой кусок, и орды диких племён обитают у границ, сдерживаемые только маячащим перед ними грозным ликом Величайшего! Стоит им почуять слабину – и… И сколько ещё продержится возведённое Величайшим из владык колоссальное, исполненное неземного величия здание славнейшей державы, пока не разрушится окончательно?! Величайший из владык доверил тебе своё царство, своё имя, свою честь! А ты… Отдаёшь ли ты себе отчёт, что когда Величайший вернётся, он… О-о-о! Он не будет доволен! Ну что, ты готов продолжать то, что начал, чтобы в итоге расстаться с головой?» Бедный пастух едва не обмочился от страха перед такой перспективой, и лишь с превеликим трудом ему удалось взять себя в руки. «Что же мне делать, уважаемый, подскажи!» – взмолился он, пав в ноги Первому советнику. И Первый советник смягчился: «Хорошо. Я готов помочь тебе решить проблему. Всё, что для этого нужно –