кулаком. Да что с ним сегодня такое? Попрощавшись с мечтой назвать Су своей женой, он же не расстаётся с ней вовсе! Ещё чего!

Отказаться от неё его не заставят никакие министры, никакие кланы, ничто на свете. От её рук, которые с нежной силой гладили его между лопаток, любовно лаская старые шрамы, отчего за спиной раскрывались невидимые могучие крылья. От её дыхания, которое прохладным шёлком касалось его открытой шеи и будоражило воображение, пусть её саму он видел лишь в зыбком отражении. От её завораживающего голоса, который тешил его слух и лил елей на душевные раны.

Хэ Су действительно что-то тихо говорила ему, только Ван Со не расслышал, погрузившись в эгоистичное наслаждение, которое она ему дарила. Поэтому, уловив вопросительные интонации, он повернул голову и виновато переспросил:

– Что, прости?

Хэ Су отняла руки от его поясницы, привстала, наклоняясь ближе, и только набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, как её вдруг качнуло, нога поехала по выглаженной водой и временем каменной ступени, и она непременно упала бы в воду, перекувырнувшись через плечо Ван Со, если бы он вовремя не среагировал. Волчьим чутьём предугадав движение Хэ Су в падении, он резко развернулся и поймал её на руки, отмечая, как она жмурится, потирая колено. Растревожила в падении? Или упала из-за того, что давняя травма внезапно дала о себе знать?

Додумать и выяснить причину Ван Со не успел, потому что Хэ Су в его руках открыла глаза – и он пропал, провалившись в прошлое.

Она смотрела на него так же, как и тогда, у моста на рынке, когда они впервые встретились и Ван Со подхватил её к себе на лошадь, спасая от падения в реку, – тем же испуганным и благодарным взглядом, в зеркале которого император видел сейчас своё собственное побледневшее лицо.

Всё было, как тогда. Всё только начиналось…

И у Ван Со на миг остановилось сердце, тут же пустившись бешеным галопом, стоило Хэ Су прийти в себя и улыбнуться.

– Как ты? – спросил он, возвращаясь в настоящее, которое в этот момент для него было неизмеримо лучше прошлого, хотя… как посмотреть.

Довольно! Опять эти сумрачные мысли! Что же с ним сегодня творится?

В этом настоящем Хэ Су была его. Уже его. И только его. Лежала в его руках, наполовину погрузившись в ароматную тёплую воду, и смотрела на него не со страхом и негодованием, как тогда, а с такой невыносимой любовью, что Ван Со мгновенно стало настолько жарко внутри, что горячие источники купальни показались ему водой с ледников.

– Я в порядке, Ваше Величество, – Хэ Су хотела было подняться, но Ван Со ей не позволил, крепче сжав руки и заставляя её остаться у него на коленях.

– Я что, лишился имени? – с ласковой угрозой склонился он ближе, невольно замечая, как намокшая ткань нижней рубашки Хэ Су, вмиг ставшая полупрозрачной, заманчиво обрисовывает её тело в воде.

Он в который раз поразился, что держит в своих объятиях эту чудесную женщину, обнимавшую его за плечи. От её пальцев, пахнувших миндалём, вниз по телу растекалась волна умиротворения. Эта волна, ширясь и набирая силу, стремительно заполняла его вены, и вот по ним уже заструилось не безмятежное тепло, а жидкое пламя.

Ван Со склонился ещё ниже, нашёл раскрытые губы Хэ Су и, прижимая к себе податливое тело и жадно скользя ладонью по мокрой ткани на вздрагивающем от ответного желания животе, перестал думать о вчерашнем и завтрашнем дне. Потому что у него было его сейчас. И оно обвивало его руками, выдыхая его имя, тянуло его в мягкие объятия воды, заставляя не думать о плохом. Вообще ни о чём не думать…

Эта ночь казалась Ван Со обломком минувшего счастья. Он пытался оттолкнуть от себя это ощущение, но его мысли поневоле окрашивались серым.

Он лежал на спине, опираясь на высокую подушку в изголовье императорского ложа. У него на груди покоилась голова Су, которая уютным клубочком свернулась рядом, положив руку ему на живот, а ногу – на колени. Ван Со не мог пошевелиться, но ему это даже нравилось – чувствовать себя в её плену и не желать освобождения.

Хэ Су давно спала, а он не мог заснуть и смотрел в расчерченный балками потолок, тихонько поглаживая любимую по волосам, плечам, покатому бедру – везде, куда мог дотянуться. Он собрался было укрыть её одеялом: ночи стали прохладнее, но для этого пришлось бы потревожить спящую, а он этого не хотел. Пусть спит. Он согреет её. Его тепла хватит на двоих.

Погрузившись в свои невесёлые мысли, ставшие уже привычными в последнее время, Ван Со не заметил, как размытое пятно света сместилось на постели и теперь полностью выхватывало из сумрака хрупкую фигурку Су. В лунном мареве её кожа отливала жемчугом. Взгляд императора скользнул с её спины с выступающими позвонками по ложбинке поясницы, ниже, к бёдрам и острым худеньким коленям.

Ван Со болезненно поморщился, сдерживая стон. Ноги Су, особенно возле колен, которые на пытках выворачивали толстыми бамбуковыми палками, были покрыты грубыми рубцами.

Видел это, знал об этом и мучился этим лишь он один. Придворный лекарь Ким в расчёт не шёл.

Ван Со судорожно вздохнул, представив, какие раны должны были оставить после себя подобные шрамы, и какую адскую боль нужно вытерпеть, принимая все эти истязания. Ему ли этого не знать! Ему, у кого всё тело было покрыто подобными узорами, которые ни стереть, ни забыть не получится. Но он – это другое. Он – мужчина, воин, он может и должен вынести худшее.

А Хэ Су… Бедная маленькая храбрая девочка… Ван Со вновь почувствовал бессилие и вину: тогда он не справился, не сумел её уберечь, хоть и выпил яд. Тогда он едва не потерял её!

Что же за день такой? Сегодня его почему-то неотступно преследовали мысли о потере. И как только он их касался хотя бы вскользь, у него внутри всё леденело и он смотрел на Хэ Су и брал её за руку, чтобы убедиться, что она здесь, рядом, что это только его нелепые страхи, невесть откуда возникающие в голове.

А может, это всё из-за того, что она отклонила его предложение и он принял её отказ, несмотря на то, что сердце его обливалось кровью?

Женщина со шрамами на теле не может стать женой императора. Оказывается, со шрамами на душе – тоже.