Первая обязанность военного режима во всей Восточной Азии заключалась в добыче стратегических материалов, судьба людей при этом не имела значения. Тонкий и расчетливый призыв Японии к сопроцветанию (то есть азиатам — адекватную пищу) превратился в едкую иронию на фоне голода миллиона человек в Тонкине. Яванцы и малайцы жили не намного лучше. Хронический голод царил даже недалеко от богатых рисовых земель долины Иравади. Когда Бирма и Таиланд объявили войну союзникам, они должны были обеспечивать японцев рабочими на основе воинской повинности, умиравшими в джунглях тысячами, строя «железную дорогу смерти» через их границу. Оккупационная валюта стала простой, ненужной бумажкой, и Япония не могла ни производить, ни транспортировать потребительские товары, обещанные ее сателлитам.

Сопротивление становилось сильным и устойчивым, особенно среди филиппинцев, малайских китайцев и бирманских каренов. Японский контроль над странами Великой Восточной Азии обеспечивала Кэмпэтай, тайная полиция, или «жандармерия», сходная с СС Гиммлера. По мере ужесточения ее методов и распространения слухов о победах союзников усиливалось антияпонское движение. Лидеры такинов объединили Армию независимости Бирмы (согласно «Истории Востока», т. 5, с. 521, 523, она была создана 28 декабря 1941 г., и ее возглавил японский полковник Судзуки; в конце июля 1942 г. все части этой армии были распущены и разоружены японцами, которые сформировали вместо нее Армию обороны Бирмы. — Пер.) с Антифашистской лигой народной свободы, сотрудничавшей с английским генералом Слимом. Падение правительства Тодзё летом 1944 г. повлекло за собой отставку премьер-министра Таиланда Пхибуна. Его преемник Приди взял под защиту американских агентов, сброшенных на парашютах на таиландскую территорию. Бойцы Народной антияпонской армии (Хукбалахап), организованной коммунистами в марте 1942 г., не давали покоя армиям Ямаситы от Лейте до Манилы.[507]

С конца 1942 г. американские подводные лодки угрожали безопасности всей системы морских коммуникаций Японии. Базировавшиеся вокруг периметра Восточной Азии (Цейлон и Австралия, так же как Пёрл-Харбор), они следовали по пятам за императорским флотом (обеспечивая разведывательными данными, которые способствовали поражениям японцев у Мидуэя, в Филиппинском море и в заливе Лейте), снабжали силы сопротивления и «взимали налоги» почти с каждого конвоя. Основными целями были танкеры из Нидерландской Индии. К 1944 г. Япония получала только 5 % нефти, добываемой на Суматре и Борнео. Импорт алюминиевой руды упал на 90 % и угля — на 92 %, прежде чем кончилась война.[508]

Потери среди американских подводных лодок восполнялись в четырехкратном размере. За 30 месяцев японский торговый флот потерял 650 судов, в три раз больше, чем верфи Японии могли построить. В течение последнего года войны операции осуществлялись с атолла Маджуро, находящегося на расстоянии лишь две тысячи миль (3220 км) от Токио. В ходе них были уничтожены пять авианосцев и один линкор, более 20 других военно-морских кораблей и 450 торговых судов.[509] В последние дни войны подводные лодки действовали только в Японском море, оставив Тихий океан самолетам и надводным кораблям, осуществлявшим блокаду. Императорский подводный флот действовал эффективно в течение всей битвы за Гуадалканал. После они использовались для снабжения гарнизонов островов, которые союзники при продвижении оставляли в тылу. Японские подводные лодки уничтожили менее ста кораблей, и к 1944 г. американцы почти полностью игнорировали их, когда их суда пересекали Тихий океан без конвоя.

Великая Восточная Азия стала военным фактом после уничтожения американских воздушных сил на Гавайях и во всем Дальнем Востоке. Изменение хода событий в результате битвы за Гуадалканал (битва за Гуадалканал часто называется переломным событием в боевых действиях на Тихом океане, поскольку она ознаменовала окончательную утрату Японией стратегической инициативы и переход союзников от обороны к наступлению. — Пер.) последовало за установлением американского господства в воздухе.[510] В начале войны мастерство летчиков и качество самолетов были одинаковыми. Спустя год у наступающих японцев ощущался дефицит в бомбардировщиках дальнего действия, в то время как американцы применяли, главным образом в Европе, тысячи четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков «Летающая крепость» или «Либерейтор». Бомбардировщики наземного базирования продемонстрировали свою ударную мощь, потопив целый японский конвой в мае 1943 г. в море Бисмарка. Тем временем огромные военно-транспортные самолеты «Дуглас» С-47 «Скайтрейн» Военно-воздушной транспортной службы и Китайской национальной авиационной корпорации перевозили снабженческие грузы через «Бирманский горб» — самый опасный маршрут в мире — с высокими темпами, которые достигали 80 тысяч тонн в месяц.

Отдав полный приоритет строительству самолетов[511], Япония смогла выйти на постоянный уровень производства самолетов — 2400 в месяц. Если бы они сражались против американских самолетов в равных условиях, война могла бы затянуться на неопределенно длительное время. Фактически же существовала широкая диспропорция в потерях: ни один японский истребитель не мог соперничать с палубным «Хеллкэтом» или «Мустангом» и «Сандерболтом» наземного базирования.

Шеннолт, используя устаревшие самолеты, утверждал, что соотношение сбитых японских и американских самолетов в небе Китая составляло 4:1, не считая огромного ущерба, нанесенного японскому флоту.[512] Во время массированной атаки американских палубных самолетов и надводных кораблей на японскую базу (17–18 февраля 1944 г.) на острове Трук японские потери превышали американские в 32 раза. В период битвы при Марианских островах, или «Охоты на индюков у Марианских островов», они были в 13 раз больше. Все американские воздушные силы в Лейте потопили 149 кораблей и сбили 1657 самолетов, потеряв 201 самолет.[513]