ни о вакцине, ни о войне, ни о тех, в чьих смертях повинен. Теперь, когда Александр был спасен и свободен, он наконец мог расслабиться. Все остальные переживания остались в Берлине.

Саша был так истощен, что и мысли о смерти порой покидали его, даруя ощущение полного спокойствия. Он радовался своей отмене в высших кругах, ведь теперь у него были законные основания ничего не делать, как бы дико для него это ни звучало.

В первое время принц, привыкший всегда делать что-то полезное и значимое, чувствовал себя не в своей тарелке и испытывал вину за то, что целыми днями лишь лежал, спал, ел и читал. Словом, отдыхал, ведь на большее его не хватало. Порой Саша не мог даже заставить себя встать с постели.

Силы делать нечто большее, чем отдыхать, как теперь выяснилось, закончились еще давно. Теперь он осознал это весьма отчетливо, как и то, что в последние месяцы, до приезда в Крамерхоф, насильно заставлял себя работать, делая это скорее по привычке, потому что не мог жить иначе.

Настоящей пыткой для него было выйти на морозную улицу, к местам скопления людей, чтобы купить необходимое, – в Крамерхофе доставка работала лишь с готовым меню для жильцов гостевых домов, – и принимать горничную, чтобы та прибралась в доме.

Сегодня он, как обычно, принял ванну и укутался в халат. Но только поставил свежезаваренный кофе на стол, представлявший собой кусок стекла на пне, и схватился за подлокотники кресла, как вдруг во всем доме раздался протяжный звон.

Поначалу Саша даже не понял, что это звонили в дверь: он впервые услышал, как звучит звонок.

Юноша заглянул в глазок, и на мгновение его ослепила злость. Он открыл дверь и рявкнул:

– Я же просил Джоан не рассказывать!..

– Она правда ничего не рассказывала, – тут же принялся оправдываться Мелл.

Черт возьми, что этот парень забыл здесь? Стоял перед ним в шапке, с выглядывающими из-под нее кудрями, в черной куртке и с глупым выражением лица, в полной растерянности, но при этом с улыбочкой; сжимал лямку черного рюкзака, закинутого на плечо.

– Тогда что сподвигло из сотен тысяч домов в сотнях населенных пунктов по всей стране искать меня именно в этой глуши и встать на порог именно этого дома? Сердце подсказало?

– Нет, Твиттер, – ответил Мелл и отыскал на телефоне скриншот с новостью о том, где могли видеть принца. – Вообще-то, тебя кто-то сфоткал и выставил в интернет, подписав, что ты в Крамерхофе и поставив твой тэг. – Мелл протянул ему телефон с фотографией Саши, выходящего из кофейни с маской на лице. – Правда, твит тут же был удален. Может, автор решил, что это не ты. Тебя тут сложно узнать.

– Знаешь, сколько фотографий медийных лиц гуляет в интернете? Не уверен, что абсолютно на всех запечатлены именно они.

– Да, но ведь только люди из близкого круга знают, что ты уехал неизвестно куда. Сопоставив факт твоего отъезда и эту фотографию, я решил, что стоит попробовать.

– А как ты успел посмотреть запись, если ее сразу удалили?

– Я… подписан на тэг с твоим именем, поэтому сразу увидел фотку. Только и успел, что сделать скриншот.

– Допустим, а дом как нашел?

– Крамерхоф – очень маленькая коммуна. Я просто спросил у местных жителей, какие дома сдаются в аренду. Сейчас не так много туристов, так что я решил обойти их всех. После парочки визитов и нашел тебя. В некоторые дома даже звонить не пришлось – жильцов было видно из окна.

Саша не заметил, как в удивлении раскрыл рот.

– Ты меня пугаешь.

Мелл затряс перед ним руками в отрицательном жесте и залепетал:

– Знаю-знаю, звучит жутко и можно решить, что я одержимый сталкер, но мне правда было важно найти тебя, а Джоан молчала. – Он принялся шарить в рюкзаке. – У меня есть для тебя кое-что. Я хотел отдать лично.

Он вытащил желтый конверт и протянул его Саше.

– Это нашли в комнате Анджеллины. Она написала тебе письмо.

Одно имя, и в мгновение ока Саша лишился покоя, который так долго искал. Во многом потому он и уехал – подальше от всего, что напоминало о принцессе, но даже здесь, на краю страны, она нашла его.

Он неохотно принял запечатанный конверт и тупо уставился на одну-единственную строчку: «Моему другу Саше Клюдеру».

«Моему другу» – сентиментальность ли это или же в самом деле в эти слова был вложен сокровенный смысл, но Саша почувствовал в них нежность и любовь. В этом размашистом, витиеватом почерке он видел отражение ее натуры, душевную легкость и мягкость, присущую ей одной. Он чувствовал это всеми фибрами души, как если бы Анджеллина сказала ему это вслух и он услышал ее звонкий нежный голос. Как если бы она стояла перед ним и смотрела ему прямо в глаза. Как если бы вместо конверта он держал ее теплую руку.

К горлу подступил ком. Когда же горечь утраты рассеется?

Он и не думал открывать конверт. Что бы там ни было, это разрушит его до самого основания.

Мелл, казалось, прочел его нежелание на лице.

– Тебе необязательно делать это сейчас. Прочитай, как будешь готов.

Саша опустил руку с конвертом.

– Когда ты уезжаешь?

– Через пару дней.

– Есть где жить?

– Да, я снял номер неподалеку.

В ответ Мелл получил только кивок и продолжительное молчание. Саша понимал, что в таких случаях нужно пригласить человека в дом хотя бы из вежливости, но он не был готов к разговорам, а с этим болтливым парнем избежать их не представлялось возможным.

В конечном счете приличия взяли верх.

– Можешь зайти, если хочешь.

– Это ты так приглашаешь меня на чай?

– Это я так предлагаю зайти, чтобы больше не мерзнуть.

– Тогда чай просто необходим.

Черт возьми, до чего же очаровательно улыбался Мелл! Саше сложно было это не признать.

«Теперь понятно, почему жители так просто ему все выдали».

Он завел Мелла в дом, уверенный, что до самого его ухода не пройдет и минуты в тишине. Но молчали они, готовя чай, молчали, выпивая его. Мелл лишь украдкой поглядывал на Сашу. Ясные серые глаза, казалось, считывали каждое изменение в лице принца.

– Чего молчишь? – не выдержал Саша.

– Мне показалось, что ты пока не хочешь разговаривать.

– Не показалось, но непривычно, что ты молчишь.

Они выдержали паузу.

– Так мне говорить?

– Только не о плохом.

– Могу анекдоты потравить.

– Боже, избавь от этого! Лучше уж тогда молчи.

– Ладно, расскажу о последнем просмотренном фильме. Называется «Список Шиндлера»…

– Я же просил не о плохом.

– Но фильм-то хороший…

– О! – всплеснул Саша руками и закатил глаза. Ему не верилось, что глупость, чуткость и очарование могли так гармонично уживаться в одном человеке. И главное, что после неоднократного проявления заботы злиться на Мелла в открытую было грубо даже в понимании Саши.

– А ты что, смотрел его? Просто из нашего последнего разговора о фильмах я