Лоб Джоака, внимательно рассматривающего книгу, пересекали резкие складки.

— По словам капитана-элв’ина, — проговорил он, — луна сегодня поднимется рано. Она окажется на небе до того, как закатится солнце.

Элене и без него это было известно. Магия, которая жила в ней, подчинялась изменчивости луны. Так что ведьма знала о движении ночного светила, как о себе самой.

— Солнце и луна на небе, — пробормотал Джоак. — Помнишь, что говорил отец, когда видел их в небесах рядом?

— «Луна дураков», — улыбнулась Элена. И вздохнула. — Луна слишком глупа, чтобы догадаться — солнце еще не зашло.

Ее брат отвернулся от стола, опираясь на посох.

— А теперь посмотри, куда мы лезем под «луной дураков», — усталая усмешка искривила его губы. — И кто же после этого настоящий дурак?

Элена отстегнула меч и уселась на кровать. Упрятанный в ножны клинок она уложила себе на колени. Джоак пододвинул низкий табурет и тоже присел, не выпуская из рук посох. Ведьма смотрела на брата, вспоминая их прошлую жизнь. Какие пути привели их в эту комнату, обременив грузом магического знания?

Повисла тишина, нарушаемая лишь дробью дождевых капель по обшивке корабля.

— Ты упомянул Кеслу, — первой проговорила Элена.

Взгляд Джоака метнулся к Кровавому Дневнику. Он кивнул.

— Я думаю, что нашел способ вернуть ее.

— Поднять из мертвых? — Элена не сумела скрыть потрясения в голосе.

— Кесла была овеществленным сновидением, — сглотнул Джоак. — Разве она может умереть по-настоящему? — Он поднял на сестру полные боли глаза. — Мое мастерство возросло. Мне кажется, я смогу изваять ее и вернуть в наш мир. Но…

— Надо ли это делать? — мягко спросила Элена. — Возврат души в тело зачастую требует использования самой темной магии. Вспомни Рокингема или Вира’ни. Позволь мертвым умереть. Это последняя милость Доброй Матушки.

— А Ни’лан? Она умерла, а потом воскресла.

— Она — нифай, — покачала головой ведьма. — И она не умерла на самом деле. Погибла лишь телесная оболочка, которую она носила. А дух ее остался в этом мире, защищенный волшебством древесной песни.

— Но разве Кесла так уж от нее отличается? Она родилась из магии земли. Можно ли с уверенностью утверждать, что ее душа отправилась к Доброй Матушке?

Элена нахмурилась. Может быть, Джоак и прав, но в глубине души она опасалась, что он ступит на темную дорожку.

— Чего ты просишь? — пробормотала она, качая головой.

— А я не говорил, что намерен что-то просить! — воскликнул он запальчиво.

Но она видела его глаза, в которых смешались горе и боль. Пальцы его крепко сжали посох.

— Джоак…

— А если бы это был Эр’рил? — буркнул он сердито.

Элена открыла рот. Первым ее побуждением было возразить — нет, она не может так поступить, но… Сидя на ложе, где совсем недавно соединились их сердца, души и тела, она не могла ответить с уверенностью, какое бы приняла решение.

— Но как… Почему ты думаешь, что сумеешь?

— Однажды у меня получилось, — Джоак вытянул вперед обе руки. — Помнишь, я показывал тебе, что могу создать видимость руки? Тогда это было всего лишь мертвое, бесчувственное изваяние. — Он сжал кулак. Посмотри! Теперь она живая. Рука снова стала частью меня.

— Но ты говорил, будто рука вернулась к тебе вместе с молодостью… После смерти Грэшима.

— Тогда было слишком долго объяснять, — он небрежно махнул новой рукой. — Важно лишь то, что после смерти Грэшима мне доступно многое, чего я не мог раньше.

Элена ощущала какой-то тайный смысл в словах брата.

— Рука — не человек, — возразила она. — У руки нет своей особой души.

— Но я могу это сделать, — настаивал Джоак. — У меня есть знание, есть умение. Только… Знаешь, я нуждаюсь в одной вещи.

— И в чем же?

— Больше жизненной силы, — его взгляд снова скользнул по книге. — Заклинание, способное вдохнуть истинную жизнь в изваяние сна, требует большей силы, чем та, которая мне сейчас доступна.

— Насколько большей? — спросила ведьма, поднимаясь и подходя к столу. Меч она оставила на кровати.

— На целую жизнь, — проворчал Джоак. Он указал на Кровавый Дневник. — Под его обложкой таится подлинное бессмертие, бесконечная сила Пустоты.

— Это мне чересчур хорошо известно. — Элена взяла книгу в руки. Вначале Дневник подарил бессмертие Эр’рилу, избрав стандийца своим опекуном и хранителем. После сила перешла к ней. Кровавый Дневник не мог воспрепятствовать смерти, но, как источник магии, замедлял течение зим и быстрее заживлял раны.

— Нужна лишь малая частица его силы, чтобы оживить Кеслу. Элена, пожалуйста… Кесла отдала жизнь, чтобы разрушить врата василиска, которые грозили всей земле. Мы ее должники и обязаны попытаться вернуть ее.

Элена чувствовала, что доводы Джоака поколебали ее убежденность. Может ли она доверять сердцу собственного брата? Или должна отказать ему в самой малой помощи? Но, глядя в его лицо, ведьма видела незнакомого, нового для нее человека, а потому ее душу терзали сомнения.

В конце концов она вздохнула, отложив все расспросы на потом.

— Я не рискну использовать книгу для каких бы то ни было заклинаний в разгар войны. Пойми, что я не могу ставить жизнь одной-единственной девушки против судьбы всего мира.

Джоак с благодарностью кивнул. По всей видимости, он воспринял ее слова как согласие, а вовсе не как попытку отсрочить решение.

— Конечно-конечно. Я и не предполагал, что мы используем Дневник немедленно. Мне тоже нужно беречь свою магию для грядущей битвы.

Вначале она хотела поправить Джоака, но потом передумала. Лучше отложить обсуждение вопросов, связанных с воскрешением Кеслы, до лучших времен. Нужно хорошенько поразмыслить над словами брата.

— Спасибо, Эл, — Джоак поднялся. — Я знал, что ты меня поймешь.

Она просто кивнула, потупив глаза.

— Мне нужно заняться последними приготовлениями, — Джоак направился к выходу. — У Арлекина Квэйла возникла пара очень интересных мыслей насчет миражей для запутывания врагов.

— Если кто и знает лазейку, чтобы проскочить под самым носом Темного Властелина, так это Арлекин, — согласилась Элена, придерживая двери.

Уже уходя, Джоак оглянулся:

— Еще раз — спасибо, Эл!

Она улыбнулась, увидев на миг простого, честного паренька, собиравшего яблоки в родительских садах. Но под этой оболочкой крылось нечто темное. А как он сжал свой отвратительный посох, уходя?!

Закрыв двери, Элена прислонилась к ним спиной. Кровавый Дневник она все еще прижимала к груди. Золотая роза сияла ярче, предчувствуя восход луны.