Юлька с Игорьком переглянулись. Уроки-то они сделали, но наспех, кое-как, потому что здесь, в лаборатории, было куда интереснее.

Стас, Михаил и Павел оставались — «обсчитывать результаты» и уже спорили, кто пойдёт за шоколадкой для «девочек» из вычислительного центра, когда дверь лаборатории резко распахнулись.

Человек, представившийся профессору Онуфриеву «полковником Петровым», решительно шагнул через порог.

Интерлюдия 3.3

Впрочем, если он рассчитывал на немую сцену, то крепко ошибался. Николай Михайлович только хмыкнул, взглянув на полковника поверх очков, Мария Владимировна вздёрнула подбородок, спокойно собирая бумаги в сумку; Паша, Стас и Михаил тоже не сплоховали — кто выключал приборы, кто складывал ленты, покрытые целым лесом пиков.

Тем более, что полковник явился один.

— Чем обязаны приятностью визита вашего, любезнейший? — осведомился профессор, и Юлька вдруг подумала, что так, наверное, обращаются только к лакеям. Кто таков этот человек на пороге, она не знала; но исходящую от него угрозу и недоброжелательство ощутила тотчас.

— Или вы теперь с обыском и в мою лабораторию? — продолжал Николай Михайлович. — В таком случае позвольте, всё-таки, ордер. И понятых. Кстати, я ведь тогда последовал вашему совету, Иван Сергеевич — если, конечно, вы и в самом деле Иван и в самом деле Сергеевич — и написал во все упомянутые вами инстанции. И в Ленинградское управление, и в обком партии, и в Москву, и в ЦК, и в Комитет партийного контроля. Юрию Владимировичу написал тоже, хотя едва ли она до него дошла, моя цидуля…

— Ваши жалобы попали по назначению, гражданин профессор, — холодно сказал «Петров». — Как вам должно бы известно, наши партия и правительство очень серьёзно относятся к сигналам с мест.

— Очень рад, любезнейший Иван Сергеевич. Однако рабочий день давно закончен, и, с вашего разрешения, я бы откланялся. Нам ещё ужин готовить.

— Чем же вы тут заняты так поздно? — «Петров» не сдвинулся с места.

— А вы разве не читали наши отчёты? — сварливо ответил профессор. — По хоздоговорной тематике в том числе? Миниатюризация спецаппаратуры?

— Читал. Можете не сомневаться, гражданин Онуфриев, заслуги ваши и вашего коллектива не останутся без справедливого вознаграждения.

— Лучше выписали бы моим мальчикам пропуск в этот ваш распределитель. Или хотя бы в буфет Смольного. Ну, так зачем вы здесь, гражданин начальник? Если хотите что-то сказать, то могли бы и повесткой вызвать.

— Сказать-то хочу, гражданин профессор. Пока просто сказать. Ваша деятельность последнее время вызывает много вопросов.

— Так задавайте и не тратьте даром моего времени, коль уж своего вам не жалко!

Однако задиристый тон профессора «Петрова» словно бы совершенно не задевал.

— Руководство поручило мне поговорить с вами со всеми. Да-да. Никто никого никуда не вызывает, совсем напротив. Даже внука вашего можно не убирать, пусть послушает. И девочка… Юлия Маслакова, не так ли?

Юльке было ужасно страшно. Куда страшнее, чем в другом потоке.

— Что вам до девочки, молодой человек? — холодно осведомилась Мария Владимировна.

— Абсолютно ничего, гражданочка. Ну так вот, деятельность вашей группы вызывает всё больше вопросов. Нет-нет, гражданин Никаноров тут ни при чём. Он, как известно, вообще теперь в другом месте. Нам очень бы хотелось получить принципиальные схемы вашей установки, граждане.

— Вы долго нас «слушали» во всех диапазонах, на всех длинах волн и убедились, наконец, что мы не передаём ни в какие «заграничные центры» никакой информации, так, полковник? А поскольку и тридцать третий, и тридцать седьмой и даже сорок девятый давно уже прошли, высосать «шпионскую группу» из пальца вам уже не позволило начальство, так, Иван Сергеевич? Никаких аппаратов у меня на даче вы не нашли, дома тоже. Стали пытаться исследовать этот, верно? А он ничего никуда не передаёт, никакой «дальней связи», что бы там не утверждал бедный Сережа Никаноров. И вы оказались в тупике, любезнейший полковник — «Петров»? Ни у кого из моих учеников ни родственников за границей, никто не был на оккупированной территории, в плену, на работах в Германии, никто не замешан в этих глупостях «диссиденства», никто «вражьи голоса» не слушает, «самиздата» не имеет, не распространяет, не занимается спекуляцией, не извлекает нетрудовые доходы, не…

— Достаточно, — спокойно прервал его полковник. — Мы хотим понять, чем вы тут занимаетесь, граждане. За государственный счёт, между прочим.

— Вновь спрошу — отчёты и практические демонстрации наших разработок, доклады на конференциях, на совете генеральных конструкторов — этого недостаточно? — взгляд профессора метал молнии.

— Нет, — «Петров» не отвернулся. — Всё это хорошо. И, как я сказал, труд вашего коллектива будет оценен по достоинству. Но, кроме всего этого, всех докладов и прочего, кроме всех представленных моделей и технологических регламентов — что делает эта установка?

— Вам какими терминами это объяснить, гражданин начальник? — сладким голосом осведомился Михаил. — Чтобы понять, простите, надо иметь степень кандидата физмат наук, как минимум. Уж простите. Неофиту, человеку с улицы это не объяснишь. Но, если вкратце, это связано с созданием особым образом модулируемых вихревых полей… — И Миша завернул такую тираду, что у бедной Юльки ум мигом зашёл за разум. Если в математике у соратников деда она понимала хотя бы плюсы, минусы, степени и скобки, то тут — только «и», «вот» да «таким образом».

— Складно рассказываете, гражданин Черкашин, — «полковник Петров» терпеливо дослушал всё до конца. — Что ж, тогда вашу талантливую команду не затруднит представить полное описание смонтированной в данной комнате № 401 установки, с приложением её, как я сказал, принципиальной схемы, равно как и ожидаемых результатов, что должны быть получены с её помощью.

— А на каком основании требуете, гражданин? — сварливо сказал Николай Михайлович. — Где приказ замдиректора по науке, как минимум? Я вам не подчинён. Требовать с меня какие бы то ни было бумаги можно только по соответствующему разрешению прокуратуры. Эх, жаль, что не захватил я то письмо из ЦК, крепко там вашему брату доставалось — за обыск у меня без понятых, без ордера, без открытого дела. Думал, подействует, ан нет! Опять явились corpus delicti искать? И опять не как положено?

— Гражданин Онуфриев, — сухо и официально объявил полковник, — вы же понимаете, что приказ я вам организую в пять минут?

— Вот и организуйте. А пока никаких схем. У нас очередные отчёты на носу, да и хоздоговорную тематику никто не отменял.

Полковник Петров постоял, молча глядя на профессора. Николай Михайлович заложил руку за борт пиджак, гордо выпрямился.

— Зачем вам это всем? — наконец пожал плечами «Петров». — Неприятностей захотелось?

— Каких-таких «неприятностей»? Мы честные советские люди. Работаем. На ударной трудовой вахте, так сказать. А вы тут являетесь, мешаете научному поиску.

Полковник усмехнулся.

— На ударной