— Пушистые брошки или манто к этому платью не предусмотрены! — пояснил вампир и вернулся ко мне. — Я не знаю, когда теперь смогу вырваться к тебе, родная. Может, через неделю, — тяжело вздохнул он. — Если что-нибудь случится, ты просто мысленно меня позови, ладно? — он прильнул к моему рту в жадном, и в то же время ласковом поцелуе.

Это было так непривычно: меня держал на руках один муж, а целовал — другой. Исходившая от них обоих любовь мягким облачком окутывала с ног до головы, и внутри всё таяло от счастья.

— Всё. идите, а то не отпущу! — судорожно выдохнул Ли, отстраняясь. — Насчёт своих вещей и камня не переживай: тебе их сегодня вечером занесёт Микаэль.

Мик тут же активно закивал и улыбнулся.

Перед нами заискрился серебристый портал, и Нант торжественно понёс меня в него как самую драгоценную ношу на свете.

Вслед за нами плавно выдвинулся генерал, прижимающий к себе спящего котёнка и бдительного хомяка, и замыкал наше живописное шествие Алекс.

— До встречи, госпожа! — махнул мне рукой нервничающий Лонгерин, а Син просто молча подмигнул, сверкнув оранжевым глазом.

Наша процессия вышла посреди просторного бального зала, в самом конце которого в напряжённом ожидании, приобнявшись, застыли две фигуры — строгого мужчины средних лет в чёрном бархатном костюме и женщины в длинном бордовом платье.

— Ну, наконец-то! — взмахнув руками, нам навстречу кинулась невысокая пухленькая брюнетка лет пятидесяти на вид, со скрюченными артритом руками и небольшим горбом. Несмотря на проблемы со здоровьем, её движения были по-кошачьи мягкими и грациозными, а широко посаженные очи сияли яркими изумрудами, и мне стало понятно, от кого Нант унаследовал этот глубокий зелёный цвет радужки.

Но самое главное, в её взгляде на меня лучилась такая доброта, любовь и забота, что моё сердце моментально растаяло.

— Мама… — прошептала я, и на глаза навернулись невольные слёзы.

Нант аккуратно поставил меня на ноги, и я тут же оказалась в объятиях его матушки. Каждая клеточка тела моментально наполнилась теплом и обожанием, словно признав в ней родное существо, и захотелось плакать и смеяться одновременно.

— Доченька! — меня крепко и очень эмоционально поцеловали в щёчку. — Как же мы рады тебе, мы так рады! — её глаза тоже блестели от набежавших слёз.

— А меня тут кто-нибудь обнимать собирается? — добродушно проворчал подошедший к нам отец Нанта, и по его немного дрожащему голосу было понятно, как сильно он был взволнован.

— Отец! — приобнял его сияющий от счастья Роксинант, а потом и Кай, который перед этим предусмотрительно вручил животных Алексу.

Я интуитивно поняла, что они воспринимали Кая как сына, и привыкли к нему за время его дружбы с Нантом как к родному.

— Иди сюда, дочка! — развернулся ко мне этот сероглазый брюнет с сединой на висках, и заключил в отцовские объятия. Исходившие от него любовь и стремление защитить ощущались всем моим существом, а излучаемая им сила заставляла почувствовать себя маленьким и невероятно счастливым котёнком.

После такой замечательной встречи, от которой у меня на глазах выступили слёзы, родители Нанта — Валери и Ксенон — повели нас в обеденный зал.

Когда мы шли по длинному белокаменному коридору, Грызлик с большой опаской поглядывал на Алекса, учуяв в нём волка. На середине пути нервы хомяка сдали: запаниковав, он вырвался из мужских рук и резвым пушистым шариком умчался вдаль по коридору. Издав тихий раздражённый рык, Алекс едва не кинулся за ним, но Нант остановил его, пояснив, что кнурфик уже признал во мне свою хозяйку, и теперь никуда не денется, скоро прискачет назад.

Мой телохранитель вздохнул с облегчением, вот только его радость была недолгой: Кай отдал ему приказ позаботиться о котёнке: покормить его и раздобыть у слуг лоток с песком. Видимо, у альфы серебристых волков ещё не было опыта кормления младенцев и приучения их к лотку, поскольку он явно растерялся. Озадаченно почесав затылок, оборотень отвесил вежливый поклон и отправился выполнять столь ответственное задание.

— Не волнуйся, Лекси: в этом поместье Алексу выделена отдельная комната, и он отлично проследит за твоим живым подарком, пока ты здесь осваиваешься, — успокоил меня Кай.

— Хорошо, — согласилась я. Мне не хотелось отпускать от себя котейку, но я понимала, что муж прав. — Я назвала его Мурзиком, как моего питомца на Земле. Он его точная копия, — пояснила я.

— Отличное имя, — ободряюще кивнул мне отец, и его обычно строгое лицо преобразилось в ласковой улыбке, наполняя мою душу теплом и счастьем.

Обеденный зал герцога Дельгардиса оказался не меньше, чем у Кая: такой же светлый, просторный, богато украшенный лепниной и позолотой. Вот только вид из распахнутого окна был не на горы, а на большое озеро, блестевшее в лучах розового солнца, и фиолетовый лес.

— Как красиво… — восхищённо пробормотала я, окидывая взглядом всё это великолепие, включая длинный овальный стол, заставленный разнообразной, и очень аппетитной едой.

Кай привычным движением усадил меня за стол, и опустился на стул справа от меня, а Нант — по другую руку. Родители расположились напротив, и к нам тут же подскочили официанты. Увидев их, я даже рот раскрыла от изумления: из десяти хлопочущих вокруг нас слуг как минимум восемь были мне уже знакомы!

Заметив моё замешательство, Кай решил пояснить этот вопрос:

— Последние годы Нант жил во дворце, а его замок был в запустении. Когда мы узнали, что снять твою привязку может только альфа, то поняли, что придётся на месяц или два перебраться сюда, но у нас не было времени заниматься приобретением слуг — толковых и надёжных. Поэтому я спросил своих рабов — кто хочет пойти со мной и послужить госпоже Александре и её мужьям в замке герцога Дельгардиса. Объяснил, что мне нужно человек тридцать. Ты представляешь, они передрались между собой из-за этого! — озадаченно хмыкнул мой генерал. — Я с трудом их разнял. В итоге сам отобрал, кого посчитал нужным. Ещё двадцать слуг предоставили из своего замка родители Роксинанта, и за короткий срок они навели тут порядок.

— Понятно… — смущённо улыбнулась я.

Обед прошёл в тёплой, местами эмоциональной беседе, во время которой мои мужья объясняли нашим родителям, почему с нами не вернулись Ли и Лонгерин, и что вообще произошло на этой битве тысячелетия.

Узнав, что война с кертингами, можно сказать, закончена, а я теперь являюсь почти что мачехой Шейда, поскольку Ли обратил его в вампира, родители были ошарашены. Впрочем, прислуживающие нам эльфы тоже.

— Ну ты, дочка, даёшь… — потрясённо, и вместе с тем восхищённо пробормотал отец, когда Нант ярко и живо описывал ему мои подвиги — как я прикрывала своим телом раненого главаря кертингов от меча Лисантиила.

У слуги за моей спиной из рук вылетела и разбилась тарелка, а матушка просто сидела молча с округлившимися глазами, в которых застыл шок.