плохо. Я думал, он бросил пить, когда его к нам поставили. Надо попросить… — тут он оборвал мысль, сообразив, что больше не может поговорить с Анжело, и яростно напомнил себе: — А, не мое дело. До представления еще полно времени, в свое свободное время он имеет право делать, что хочет».

Марио все еще читал. На этот раз на обложке был человек, оплетенный пурпурными цветами, словно угодивший в гигантскую венерину мухоловку.

«Стартлинг Сториз». Что ж, судя по картинке, истории действительно были невероятными. Томми не представлял, какую пользу можно почерпнуть из подобной макулатуры, однако Марио читал эти журналы в любую свободную минуту. Опустившись на свой сундук, Томми вновь принялся листать «Билборд».

Марио, отложив журнал, подошел сзади.

— Цирк Ламбета выступает в Лоутоне, Оклахома, — прочел он через плечо Томми. — Припоминаю я что-то особенное насчет этого города, а вот что именно, никак не пойму. И улыбнулся быстрой намекающей улыбкой, от которой Томми тут же пришел в восторг и одновременно пожелал провалиться сквозь землю.

Джонни, стоящий на коленях возле своего открытого сундука, посмотрел в их сторону, и Томми сказал:

— Вроде бы там был торнадо, верно?

— Вроде того.

Чувствуя, как неудержимо краснеет, Томми отвернулся спрятать «Билборд», Марио же продолжал не спеша и с явным умыслом:

— Помню и парочку других городков в Оклахоме. Чудный штат, правда? Там бывали очень приятные события.

Да чтоб его… Надоел уже дразнить при посторонних!

— Оклахома, — повторил Джонни. — Ну да. По мне, взял бы кто Техас, Оклахому и весь библейский край и швырнул в Великий Каньон. Есть в «Билборде» что-нибудь еще, Томми?

— Хорошая фотография Фортунати. Клео и Лионель в Бостоне.

— Нам бы туда, — сказал Джонни. — Эта жара меня убивает. Когда прочитаешь, дашь мне? Стел собирает вырезки с Клео Фортунати для альбома. Совсем на ней свихнулась… до сих пор злится, что Лисс с ней встретилась, а у нее не получилось. Ладно, пойду перекинусь словечком с Коу Вэйлендом. Этот придурок меня достал.

— Что он натворил на этот раз? — полюбопытствовал Марио, а Томми навострил уши.

— Я спросил этого вонючего ублюдка, в каком свинарнике его растили, что он не стирает трико хоть иногда. В такую жару от него несет, как от старого козла. Когда я вонь даже на аппарате чувствую, это уже явно чересчур! В общем, я посоветовал ему постирать костюм и почаще мыться, а он в ответ спросил, не гомик ли я, раз не могу пережить запах пота!

Марио пожал плечами.

— Он, когда на кого-то злится, всех гомиками обзывает. Не обращай внимания.

Джонни усмехнулся.

— Я предложил ему спросить насчет этого Стел. Не знаю даже, каким человеком надо быть, чтобы называть всех вокруг голубыми. Так или иначе, я куплю ему кусок мыла и пообещаю, что если он не начнет мыться, то я закину его в поилку для лошадей! Чертов дешевый балаган! Ларри Вэйленд, наверное, до сих пор хранит первый заработанный пятак… как вы думаете, почему он поставил Коу в наш номер, а не взял другого ловитора? Наверняка чтобы сэкономить сотню долларов в неделю!

И он удалился между рядами сундуков.

«Коу Вэйленд — порядочная заноза, — подумал Томми. — Зато Марио и Джонни на него отвлекаются и не грызутся между собой».

Марио склонился над Томми, опустившимся на колени возле сундука, и тихо пробормотал — так, чтобы другие не услышали:

— Спорим, ты не думал, что у меня такая хорошая память, а, ragazzo?

— И что мне ответить?

— Я же говорил, что довольно сентиментален, — шепнул Марио. — Эй, что-то у тебя уши цвет сменили. Ты покраснел?

— Отвали, — выдавил Томми, — прекрати, Марио!

На них никто не смотрел, но он все равно болезненно остро ощущал чужое присутствие. Марио со смехом выпрямился.

— Позже поболтаем, — сказал он и заметил: — На кухне флаг подняли. Пойду-ка поем.

Томми остался на коленях возле сундука. С одной стороны, он был доволен, что Марио еще помнит переживания и накал их первого сезона. С другой, злился за то, что парень поднимает подобные темы прилюдно, когда нельзя толком ответить, не выдав себя.

Ну и что мне полагалось отвечать?

Но между дневным и вечерним шоу Томми сделал открытие, которое полностью затмило весь гнев и замешательство. В раздевалке он промолчал. Когда поезд загружали после представления — тоже. Когда они оказались в купе, и поезд тронулся, Марио выговорил голосом, едва слышным за стуком колес:

— Иди ко мне, Томми. Вроде бы ты собирался что-то рассказать про Лоутон, штат Оклахома, а?

— Разумеется, — Томми соскользнул вниз. — Но сначала расскажу кое-что другое.

Слушай, ты знал, что Коу Вэйленд пьет? Держит бутылку в сундуке…

— Знаю. Мы брали у него виски для Анжело. И не он один возит с собой спиртное… Люсия тоже возила — если кто-то простудится, или зубы заболят.

— Я видел, как он пил, — упрямо продолжал Томми. — Пару раз. Не до отупения, но пил. И от него пахло. В прошлое воскресенье…

— Какое кому дело, что он делает по воскресеньям? Если бы всех, кто пьет по воскресеньям, увольняли, пришлось бы закрывать шоу.

— Он пил сегодня вечером. Прямо перед представлением.

Марио рывком сел.

— Стой, погоди минуту. Я знаю, что парень тебе не нравится. Я и сам его едва терплю. Но это правда, Том? Ты не выдумываешь? Не преувеличиваешь?

— Ты за кого меня принимаешь? — взъярился Томми. — Я бы не стал клеветать!

Марио нахмурился.

— Прости, малыш. Но это важно. Это серьезное обвинение. Либо ты сейчас замолкаешь, либо выкладываешь как есть.

— Я сказал, что он пил сегодня вечером. Прямо перед выходом на манеж. Помнишь, я возвращался в раздевалку перед вторым отделением?

— Я думал,