величайший скандал за несколько десятков лет. Саския должна быть в ужасе! Но вместо этого ее подмывало рассмеяться – настолько все это было фантастично и нелепо.

Однако к делу. Прежде всего написать Лотте:

> Милая, ты все помнишь правильно. Ничего подобного не говорила. Не обижаюсь и понимаю, как ты была расстроена. Выглядит и вправду убедительно.

> Это дипфейк[88]!

– написала Лотта в ответ.

Саския слышала этот термин и знала, что он означает. Но ей никогда и в голову не приходило, что кто-то решит применить эту технику к ней. К президенту США, возможно. К главе какой-нибудь крупной компании. Но к ней?!

> Посмотрела,

– написала она Виллему.

> Встретимся в ХТБ?

– ответил он.

> Да. Уже еду.

> Я вызвал нашего оператора со всей командой. Сможем записать обращение в течение часа. Пока почитаю о дипфейках и набросаю текст. Фенна с вами?

> Во второй машине, едет сразу за мной.

> Свяжусь с ней.

> Увидимся.

Не так уж часто ворота Хёйс-тен-Бос осаждали фотографы, напор которых сдерживала полиция. Такие сцены привычнее для Букингемского дворца. Но сегодняшний день стал исключением. Кортеж въехал в ворота; Саския сидела прямо и с каменным лицом смотрела вперед. Не хотела, чтобы ее случайный жест или выражение лица подхватили СМИ и приписали ему какое-нибудь безумное значение. Но, когда автомобиль въехал в ворота и оказался на частной территории дворца, ей вдруг пришло в голову: такие предосторожности больше не имеют смысла. Она мыслит как в 2010 году. А сейчас не имеет значения, что ты делаешь и чего не делаешь: надо будет – неведомый противник сам сфабрикует все что угодно.

По крайней мере, Виллему ничего объяснять не пришлось. Он знал правду. Был с ней в Шевенингене, под тем самым навесом. Он даже мелькает пару раз на заднем плане фейкового видео. Только что он рука об руку с Саскией вошел во дворец; замыкала процессию Фенна с рабочей сумкой через плечо. Все согласно направились в сторону известной комнаты, с книжными полками, сувенирами и картинами на стенах, с окнами, выходящими в уединенный садик. Королева всегда снималась в этой комнате, когда хотела обратиться к народу. У оператора и его команды все было уже готово. Они много раз здесь работали – и знали, как расположить свет, к каким розеткам подключить аппаратуру, чтобы не запутаться в проводах, что делать со шторами, как поставить рассеиватели и софтбоксы, чтобы убрать блеск и лишние отражения. Тут же рядом была ванная, где могла заняться своим делом Фенна. Из королевской гардеробной уже принесли несколько костюмов и разложили их на диване, чтобы королева могла выбрать. Однако, пока Фенна рисовала Лицо Номер Два, обычно использовавшееся для студийных видео, все пришли к согласию, что обращение будет выглядеть аутентичнее, если Саския останется в том же, в чем ее фотографировали сегодня возле пострадавшей плотины и видели только что у ворот. Покончив с этим вопросом, Саския переключилась на набросанный Виллемом текст и, как могла, постаралась его просмотреть, поворачивая голову туда-сюда по командам Фенны.

В конечном счете говорить-то было особо и нечего. Только самое основное. Подготовка к съемке заняла больше времени, чем сама съемка. Привычное кресло поставили на привычную позицию, отрегулировали освещение, чтобы оно не диссонировало с пасмурным днем за окном. Саския села в привычно-скромную позу, подняла подбородок, повернулась к бегущей строке телесуфлера. Фенна, смотревшая на ее лицо на мониторе, бросилась к королеве, поправила выбившуюся прядь, припудрила блестящее пятнышко на скуле. А затем Фредерика Матильда Луиза Саския одним махом прочла свою речь с листа.

– Сегодня, несколько часов назад, в Интернет был выложен видеоролик, якобы запечатлевший меня за разговором о кабинете министров и его позиции по вопросу геоинженерии. Этот ролик – фальшивка. Искусная и умело сделанная фальшивка: взяв реальную видеосъемку, сделанную в Шевенингене в день катастрофы, неизвестные лица изменили ее с помощью цифровых технологий, очевидно стремясь подорвать нормальную работу нашей демократии. Сейчас мы не знаем, кто выпустил эту подделку и с какой целью. Начато расследование, но определенные результаты, возможно, появятся очень нескоро, если появятся вообще. Пока же хочу заявить, что моя преданность базовым принципам нашей демократии остается неизменной и что ни при каких обстоятельствах ни я, ни какой-либо иной нидерландский монарх даже не подумает вмешиваться во внутреннюю политику нашей страны таким образом, какой отражен на этом поддельном видео.

Как известно всем, кто следит за политикой Нидерландов, правительство страны вчера вышло в отставку и теперь лишь временно исполняет свои обязанности. Это произошло в согласии с нашими конституционными нормами, без какого-либо моего вмешательства или влияния. В процессе формирования нового правительства, который займет ближайшие недели и месяцы, я также останусь исключительно наблюдателем. В согласии с нашими нормами я буду ждать вердикта законно избранных политических партий и с уважением отнесусь к любому исходу процесса, как и всегда происходило в Нидерландах с момента создания нашей политической системы в нынешней ее форме. Пока же предупреждаю всех граждан Нидерландов о возможности подделок и прошу их с осторожностью относиться к любым видео, на которых, как кажется, я или другие значимые персоны выступают с какими-либо политическими заявлениями.

– Отлично, – высказал свой вердикт Виллем.

– Кажется, в середине я пару раз запнулась.

– Тем лучше. Аутентичнее.

– Что это значит?

– Изготовитель дипфейка постарался бы, чтобы все прошло идеально.

– И что, теперь нам всегда придется об этом беспокоиться?

Виллем промолчал – видимо, вопрос был дурацкий. Вместо ответа кивнул оператору, и тот вытащил из камеры карту памяти.

– Все почищу, – сказал он, – приделаю заставку и концовку – и через полчаса увидите беловой вариант.

– Чем быстрее, тем лучше, – с нехарактерной для него резкостью ответил Виллем.

– Мусорное любительское видео с хреновым цветом и звуком не решит проблему, которую мы пытаемся решить! – с видом оскорбленной гордости отрезал оператор и вышел из комнаты.

На это у Виллема ответа не нашлось. Но когда видеокоманда начала гасить свет и сворачивать свою аппаратуру, старательно делая вид, что не видят и не слышат «клиентов», Виллем обернулся к Саскии и едва заметно мотнул головой – движение, означавшее: «Нужно поговорить наедине».

За четверть часа он вкратце изложил все, что узнал вчера на совещании в Эйндховене.

– Простите, что вываливаю все это на вас, – закончил он, – да еще и сейчас, в разгар другого кризиса. – И он кивнул в сторону комнаты, где они снимали