Уже наступила ночь, луна то ли ещё не поднялась, то ли еёполностью закрывали облака, однако света, попадающего в кабинет черезстеклянные панели на крыше, хватало, чтобы Лизи увидела: Аманда опускаетревольвер. Ещё не бросает на пол, но уже опускает. Лизи отдала бы всё, лишь быдержать его в руке, но…

«Но обе мои руки должны быть свободны. Чтобы, когда придётвремя, я могла тебя схватить, сукин ты сын».

— Нет, Аманда, держи револьвер. Не думаю, что тебе придётсяв него стрелять. План у нас другой.

— Бросьте оружие, мисси, это и есть план.

— Он приходит в чужой дом, он обзывает тебя грязнымисловами. А потом ещё и велит бросить револьвер? Твой собственный револьвер? —гнула своё Лизи.

Едва различимый фантом (при свете — сестра Лион) вновьподнял «Следопыта». Аманда не целилась в силуэт у лестницы, держала револьверстволом к потолку, но всё-таки держала его. И спина у неё выпрямилась.

— Я сказал, брось оружие! — рявкнул силуэт у лестницы, ночто-то в голосе Дули подсказало Лизи: он знал, что битва проиграна. И егочёртов пакет снова звякнул.

— Нет! — крикнула Аманда. — Не брошу! Ты… а ты убирайсяотсюда! Убирайся и оставь мою сестру в покое!

— Он не уберётся. — Лизи опередила с ответом силуэт улестницы. — Он не уберётся, потому что безумен.

— Лучше бы вам так не говорить со мной, — предупредил Дули.— Вы, похоже, забываете, что я могу видеть вас, словно вы — на сцене.

— Но ты же безумен. Так же безумен, как тот мальчишка, чтострелял в моего мужа в Нашвилле. Герд Аллен Коул. Ты о нём знаешь? Конечно же,знаешь, ты в курсе всего, что связано со Скоттом. Мы частенько смеялись надтакими, как ты, Джимми…

— Этого достаточно, миссас…

— Мы называли вас ковбоями глубокого космоса. Коул былодним, а ты — другой. Более хитрый и злобный, потому что ты старше, но побольшому счёту такой же. Ковбой глубокого космоса и есть ковбой глубокогокосмоса. Ты ска-а-ачешь по Млечному долбаному пути.

— Вам бы прекратить эту болтовню. — Дули снова рявкал, итеперь уже, подумала Лизи, не для того, чтобы лишь произвести должный эффект. —Я здесь по делу. — В очередной раз в пакете что-то звякнуло, и Лизи увидела,что силуэт в темноте движется. Лестница находилась в пятидесяти футах от столаи в самой тёмной части длинного кабинета, но Лизи видела, что Дули двигался кней, словно её слова притягивали его. Глаза Лизи уже полностью приспособились ктемноте. Ещё несколько шагов, и заказанные по почте очки ночного видения большене будут играть никакой роли. Их шансы уравняются. Во всяком случае, она будетвидеть его так же отчётливо, как он её.

— С какой стати? Это же правда. — И так оно и было. Внезапноона поняла, что знает всё о Джиме Дули, Заке Маккуле, Чёрном принце инкунков.Правда была у неё во рту, как сладкий привкус. Правда и была сладким привкусом.

— Не провоцируй его, Лизи. — Голос Аманды переполнял ужас.

— Он сам себя провоцирует. Вся провокация исходит отсвихнувшихся мозгов у него в голове. Точь-в-точь как у Коула.

— Я не такой, как он! — взревел Дули.

Абсолютное знание вибрировало в каждом нервном окончании.Взрывалось в каждом нервном окончании. Дули мог узнать о Коуле, знакомясь сбиографией своего литературного героя, но Лизи не сомневалась — знания у негоне книжные. Потому что ей открылась истина.

— Ты никогда не сидел в тюрьме. Это байка, которую тырассказал Вудбоди. Байка, какие частенько рассказывают в барах. Но ты сидел подзамком, всё так. Это как раз правда. Ты сидел в психушке. В одной психушке сКоулом.

— Замолчите, миссас. Вы слушаете меня, и замолчитенемедленно!

— Лизи, прекрати! — вскрикнула Аманда. Она пропустила ихслова мимо ушей.

— Вы на пару обсуждали свои любимые книги, написанныеСкоттом Лэндоном… когда Коул под действием лекарств мог сказать что-то связное,не так ли? Готова спорить, что обсуждали. Ему больше всего нравились «Голодныедьяволы», верно? Конечно же. А тебе нравилась «Дочь Коустера». Обычное дело.Два ковбоя глубокого космоса говорят о книгах, пока им ремонтируют грёбаныенавигационные системы…

— Достаточно, я сказал! — рявкнул Дули, выплывая из темноты.Выплывая, как водолаз, поднимающийся из чёрных глубин на зелёное мелководье, вочках-маске и всё такое. Разумеется, водолазы не прижимают к груди бумажныепакеты, чтобы защититься от ударов жестоких писательских вдов, которые слишкоммного знают. — Я больше не собираюсь предупреждать вас…

И эти слова остались без внимания Лизи. Она не знала, держитли Аманда револьвер в руке или бросила на ковёр, да её это и не волновало. Онавошла в раж.

— Ты и Коул обсуждали книги Скотта на сессиях групповойтерапии? Наверняка обсуждали. Говорили насчёт отцовского комплекса. А потом,после того как тебя выпустили, под руку подвернулся Вуддолби, совсем как папуляв какой-нибудь книге Скотта Лэндона. Один из хороших папулей. После того кактебя выпустили из психушки. После того как тебя выпустили из дурдома. Послетого как тебя выпустили из…

С диким криком Дули отбросил бумажный пакет (тот звякнул) ипрыгнул на Лизи. Ей хватило времени, чтобы подумать: «Да. Именно для этого мнеи требовались свободные руки».

Закричала и Аманда. Её крик наложи лея на крик Дули. Из всехтроих только Лизи сохраняла спокойствие, точно зная, что она делает… хотя и нетак точно почему. Она не попыталась убежать. Раскрыла объятия Джиму Дули и поймалаего, как лихорадку.

Он бы сшиб её на пол и приземлился сверху (Лизи несомневалась, что к этому он и стремился), если бы не стол. Под напором Дули онаподалась назад, вдыхая пот на его волосах и коже. Она также почувствовала, какодна из сфер очков ткнулась в её висок, услышала, как пониже левого уха что-токлацнуло.

«Это его зубы, — подумала она. — Это его зубы, он пытаетсявгрызться мне в шею».

Её зад упёрся в длинную сторону Большого Джумбо Думбо.Аманда вскрикнула снова. Полыхнула яркая вспышка, кабинет заполнил грохот.

— Оставь её в покое, сучий потрох!

«Какие слова, но выстрелила-то она в потолок!» — подумалаЛизи и ещё крепче сцепила руки за шеей Дули, который наклонял её назад, какпартнёр в конце страстного аргентинского танго. Она ощущала запах сгоревшегопороха, в ушах звенело, и ещё она ощущала его член, тяжёлый, практическиполностью вставший.

— Джим, — прошептала она, крепко его держа. — Я дам тебе то,что ты хочешь. Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь.