герцога Леопольда Баденского и его жены принцессы Шведской Софии. Цецилия Баденская получила в России имя Великой княгини Ольги Федоровны (1839–1891).

Эта Великая княгиня не блистала красотой, но имела другие «исключительные отличия». Обладая острым и язвительным умом, она прославилась как «первая фурия Империи». Многие члены Династии встречаться с ней не хотели, но игнорировать не могли. Ее муж Михаил Николаевич занимал высокое положение в Династической и административной иерархии: сын Императора Николая I, председатель Государственного Совета.

Полагалось соблюдать «политес», наносить визиты. Это почти всегда походило на «встречу с инквизицией». Ольга Федоровна начинала выведывать и выпытывать различные подробности личных отношений и интимного времяпрепровождения, о чем говорить было не принято. Сразу же и характеристики начинала давать.

Если ее послушать, так кругом только и были что дураки, пьяницы, бездельники, развратники и кокотки. Деликатный и воспитанный Великий князь Константин Константинович, пообщавшись с тетушкой в июне 1882 года, записал в дневнике: «Видели тетю Ольгу Федоровну; она такая же злая и неприятная, при ней боишься говорить свободно, непременно насплетничает».

В семье Михаила Николаевича и Ольги Федоровны родилось семеро детей: Николай (1859–1919), Анастасия (1860–1922), Михаил (1861–1929), Георгий (1863–1919), Александр (1866–1933), Сергей (1869–1918) и Алексей (1875–1895).

Ирония истории состояла в том, что дети Ольги Федоровны своей жизнью и поведением наглядно подтверждали злые матушкины инвективы касательно порочности человеческой натуры. За исключением сына Алексея, умершего в юных летах, все остальные являлись живым воплощением безответственности, слабостей и пороков.

Старший Николай, желчностью характера очень походивший на мать, имел широкие интересы, считал себя европейцем и республиканцем. Он успел составить себе имя как историк, выпустив несколько сочинений по истории эпохи Александра I. Историческая ценность этих опусов состояла в том, что ему удалось использовать семейные документы Дома Романовых, к которым другим историкам в то время доступа не было.

Задолго до крушения Монархии этот Великий князь забыл о династических обязательствах, предал забвению свое происхождение, порвал с Православием. Для него февральско-мартовская революция 1917 года стала чуть не праздником. Он сразу же послал А.Ф. Керенскому письмо, где предлагал свои деньги на памятник декабристам, т. е. на памятник людям, собиравшимся убить его деда и всех прочих членов Династии!

Да и другие отпрыски Ольги Федоровны показали себя людьми «свободными» – свободными от долга и чести, людьми, занятыми лишь угождением личным интересам и тщеславию.

Сергей Михайлович много лет «жил одни домом» с известной балериной Матильдой Кшесинской, а после революции был недоволен, что отрекшегося Императора и его семью «недостаточно надежно охраняют».

Георгий Михайлович много лет состоял управляющим Русского музея имени Императора Александра III, был известным коллекционером-нумизматом. Однако его семейная жизнь (он женился в 1900 году на Греческой Принцессе Марии) – цепь бесконечных скандалов и разладов.

Михаил Михайлович, которого сама Ольга Федоровна и ее старшие сыновья, бесконечно третировали, иначе, как «дураком», не называли, с юности отличался необычайной «влюбчивостью натуры» и грезил лишь об одном – о женитьбе. После целой серии неудачных попыток он в феврале 1891 года без согласия Императора и, не уведомив родителей, тайно за границей вступил в морганатический брак с внучкой А.С. Пушкина Софией, графиней Меренберг. Брак так тяжело подействовал на матушку, что сердце ее не выдержало и Ольга Федоровна вскоре скончалась.

Единственная дочь Ольги Федоровны и Михаила Николаевича княжна Анастасия вышла в 1879 году замуж за болезненного Фридриха-Франца, герцога Мекленбург-Шверинского. В 1897 году супруг умер, а герцогиня-вдова, что называется, «пустилась во все тяжкие».

Обладая значительными средствами, получаемыми и из России по положению великой княгини, и из Германии, она прославилась своим мотовством и бесконечными «любовными эскападами». Она была завсегдатаем самых известных игорных домов Европы и самых фешенебельных отелей, где неизменно появлялась в сопровождении свиты из молодых людей. Жиголо дорогих танцзалов, зная ее как щедрую даму, домогались ее благосклонности.

Император Вильгельм II, при Дворе которого «блистала» Анастасия Мекленбургская, являясь примерным семьянином, долго относился к своей «раскрепощенной» выше всякой меры родственнице со снисхождением. Но однажды не выдержал и назвал герцогиню «нашей Мессалиной» (распутницей).

Из всех своих детей Ольга Федоровна больше всего любила двух старших сыновей, но особенно Сандро. Высокий, статный, черноволосый, с обаятельной улыбкой, он если и не был первым красавцем Династии, то уж в число первых входил наверняка.

Великий князь Александр Михайлович занимал исключительное место при дворе Николая II. Будучи всего на два года старше Императора, он, его двоюродный дядя, являлся другом юности Цесаревича Николая.

Последний питал большую душевную симпатию к «дяде Сандро». Отношения еще больше укрепились, когда Александр Михайлович летом 1894 года стал мужем сестры Николая Александровича, Великой княжны Ксении Александровны. В силу этих обстоятельств Александру Михайловичу удавалось видеть и знать многое из того, что другие (даже из числа членов Императорской Фамилии) видеть и знать не могли. Он не один год был вхож в Царский Дом без приглашения.

Все Михайловичи отличались импульсивностью, темпераментностью натур. По своему душевному складу сыновья больше походили на слишком темпераментную мать, чем на степенного и рассудительного Михаила Николаевича. Со временем на старших сыновей Михаила Николаевич стали смотреть как на «оригиналов». Молодым Михайловичам льстило такое мнение; они никогда не стремились опровергнуть его.

Александра Михайловича, как и всех других молодых представителей Дома Романовых, с ранних пор готовили к государственной службе. В большинстве случаев Великие князья службу начинали в гвардейских частях, куда Великих князей зачисляли еще с малолетства. Но Александр Михайлович не проявлял склонности к подобным занятиям, а матушка, обожавшая Сандро, во всем ему потакала. Отец не перечил, и Александр занимался тем, чем ему «было интересно».

По собственному признанию, природа наделила его «пылким воображением», что непосредственно повлияло и на выбор государственной деятельности. Он с ранних пор мечтал о море, о дальних странствиях; его манили сказочные картины экзотических стран, романтические морские приключения. Его двоюродный брат Император Александр III согласился, чтобы Александр Михайлович служил во флоте. Это, как он вспоминал в старости, «спасло от карьеры самовлюбленных гвардейских офицеров, которые взирали на мир через стекла бинокля, наведенного на рампу балета». Его «бинокль» был нацелен в другую сторону…

Великий князь довольно долго прослужил на флоте, занимал различные должности и объездил чуть ли не весь свет. Он имел звание контр-адмирала. С 1900 года состоял председателем Совета по делам торгового мореплавания, а в 1902–1905 годах занимал должность Главноуправляющего (на правах министра) торгового мореплавания и портами.

Несомненны заслуги Великого князя и в деле создания и развития военной авиации в России. Благодаря его темпераменту и усилиям около Севастополя в 1908 году был построен первый аэродром, а