На высоком гребне перед собой он увидел армию верхом на мертвых боевых конях.

«Мостожоги».

Увидев в центре Скворца, Ток пустил коня кентером, и тот помчался по склону, взрыхляя копытами землю.

– Вы будете просто смотреть? – крикнул Ток, когда конь добрался до гребня, и натянул поводья прямо перед Скворцом.

Пустые глаза старого солдата, казалось, уставились на сражение, как будто он не слышал слов Тока.

– Пожалуйста! – взмолился Ток; гнев и разочарование разрывали его. – Я знаю: я не «Мостожог»… знаю! Но прошу, как малазанец! Скворец, не дай ему погибнуть!

Безжизненное лицо повернулось к Току. Пустые глаза уставились на него.

Ток чувствовал, как слабеет. Он снова открыл рот, чтобы снова умолять – чем угодно…

Скворец заговорил несколько удивленным тоном:

– Ток Младший. Ты в самом деле мог подумать, что мы откажемся?

Он поднял руку в перчатке, и к нему подъехали два солдата его взвода: Молоток – слева, Тротц – справа.

Когда он махнул рукой вперед, армия «Мостожогов» двинулась лавиной по склону – мимо Тока, который, развернув коня, послал его следом.

В последний раз «Мостожоги» шли на битву.

Громовой удар от смерти бога повалил коня, и Торант вылетел из седла. Лежа на земле, он слышал топот копыт коня, который, поднявшись на ноги, поскакал на север, прочь от водоворота.

А затем хлынул дождь, и со стороны ледового шельфа за мысом раздались оглушительные взрывы: ломались ледовые поля. Мокрый снег, срывавшийся со скалы, закручивался алыми вихрями… и земля под ногами сдвигалась, наклоняясь в сторону моря.

Полное безумие! Мир не таков. Торант с трудом поднялся на ноги и посмотрел на испуганных, сбившихся в кучу детей. Он двинулся к ним.

– Слушайте меня! Бегите вниз, слышите? Вниз и подальше отсюда!

Холодная кровь лилась с неба. Ветер донес до него смех Олар Этил. Оглянувшись, он увидел, что она смотрит на Шпиль.

Абси внезапно заныл.

Стори крикнула:

– Не бросай нас, Торант! Ты обещал!

– Я догоню!

– Торант!

– Бегите!

Взяв Абси на худые руки, Стави вцепилась в грязную тунику сестры. И они побежали, сразу скрывшись за пеленой усиливающейся красной метели, катящей волны над землей.

Повернувшись на восток, Торант застыл в изумлении. Весь край мыса опускался в залив… а лед поднимался все выше, уже сравнявшись с вершиной утеса. А справа Шпиль терялся в завесе ливня.

Снова услышав смех ведьмы, Торант повернулся туда, где стояла Олар Этил.

Но древней карги больше не было – под ливнем стояла молодая женщина.

– Возродились! – взвизгнула она. – Мои сородичи… все возродились! Я поведу их… мы поднимемся снова! – Она повернулась к Торанту, покрытая кровью, как краской, и вдруг по-птичьи встрепенулась. – Где они? Дети! Мои дары ему… Я дам ему больше! Больше детей! Мы станем править вместе… Заклинательница костей и Первый Меч… где они?

Торант глядел на нее, потом, словно поскользнувшись на ледяной земле, взял лук и колчан.

– Они соскользнули, – сказал он. – Перепугались… поехали по склону, на льду… я не успел их поймать…

– Идиот!

Она побежала по ледяному полю, и Торант двинулся за ней.

Ветер с залива, завывая, нес замерзшую кровь, царапающую лицо. Защищая предплечьем глаза, Торант ковылял за Олар Этил.

Дашь ему больше? Так в этом все дело? Любишь его? Ты украла его жизнь, превратив в существо из кожи и костей… украла его детей… может быть, даже убила его жену, их мать. Все это сделала ты… думаешь, сможешь завоевать его сердце?

Но он видел ее, по крайней мере видел достаточно. Возрожденная, вернувшая молодость, она стала недурна собой, крепкая, полногрудая и с широкими бедрами; волосы, пока не пропитались кровью, были почти белые, а глаза – цвета зимнего неба. Теперь она не немертвая. А значит, и Онос Т’лэнн? Возродился? Она забрала у него все, и теперь взамен хочет предложить себя… в мире, который создаст.

Ток Анастер, ты знал это? Понимал ли, ради чего она все затеяла?

Какая разница?

Он добрался до льда; ведьма была далеко впереди, быстро, как заяц, пританцовывая, спускалась по неровному, разбитому склону. И Торанту казалось, что она зовет детей.

В ломающемся под собственным весом льду открывались трещины, и спуск становился круче; а справа Торант еще мог видеть, как лед ползет вверх, словно намереваясь достичь вершины Шпиля. Что это там – какое-то пятнышко, на полпути? Кто-то поднимается? Торант не мог точно сказать.

Нога подкосилась, и Торант заскользил, ударяясь о выступы твердого, как камень, льда. Промелькнул мимо Олар Этил, услышав ее удивленный вскрик. Голова стукнулась обо что-то, развернув его, и нога уперлась в твердый выступ, который вдруг поддался. Торанта бросило вперед, верхняя половина туловища развернулась, а ноги и бедра оказались словно зажаты между громадными челюстями.

Он услышал – и почувствовал, – как хрустнули обе бедренные кости.

Торант заорал. Края трещины, в которой он застрял, доходили до бедер, и он проваливался глубже. Торант чувствовал, как течет, замерзая, кровь.

Он не мог дотянуться до лука и кожаного колчана, которые выронил.

Неожиданно рядом – прямо над ним – оказалась Олар Этил.

– Я слышала, как треснули кости… правда? Это правда, щенок? – Она нагнулась и, ухватив за волосы, повернула его лицо к себе. – Правда? И ты больше мне не нужен?

– Нет, послушай… кажется, я слышал их – детей. Я слышал плач Абси.

– Где? Покажи… это-то ты можешь. Где?

– Вытащи меня, ведьма, и я покажу.

– Идти сможешь?

– Конечно, могу, женщина… просто застрял в трещине. Вытащи меня, и мы их найдем! Только быстрее: все ледовое поле крошится!

Она закудахтала.

– Омтоз Феллак во всей своей славе… и кто же осмелится противостоять? Заклинательница костей, вот кто! Я уничтожу его. Прямо сейчас я разрушаю его… дурак думает, что сможет забрать несчастное сердце? Я брошу ему вызов! Иного он не заслуживает… он яггут!

– Вытащи меня, ведьма.

Она нагнулась.

Сила ее была неимоверна, и Торант чувствовал, как ломается корка застывшей крови, как отрываются куски кожи и плоти, пока она тащит его из трещины.

– Лжец! Ты солгал!

Торант лежал на спине. Красная метель утихала: уже были видны Нефритовые путники и само солнце. Он не чувствовал ног ниже бедер. Замерзли. Кровь вытекла. Мне осталось недолго.