Калит покачала головой и беспомощно пожала плечами.

– Я не знаю. Малазанцы.

Пламя отталкивало его. Именно это злило и разъяряло. Он пробовал снова и снова, но любимый хозяин оставался недоступен. Рыча, он метался взад-вперед по третьему брустверу; едкий запах его же паленой шерсти щипал ноздри.

И тут он увидел щенка со свалявшейся шерстью и визгливым голосом; щенок, который так и не вырос, бежал к холодному, застывшему морю.

Что, щенок нашел, как обойти горячий воздух?

Виканский пастуший пес с покрытой шрамами мордой бросился в погоню.

Должен быть обходной путь… Он снова найдет хозяина. Чтобы сражаться рядом с ним. А иначе Кривому и жить незачем.

Основание вокруг Шпиля сократилось до выжженного камня – не осталось ни куска доспехов, ничего, кроме полосок расплавленного железа на почерневшем камне.

И все же Геслер и Ураган шли через пожар. Кожа одежды, расплавившись, облепила их тела, жесткая и хрупкая, как яичная скорлупа; когда морпехи добрались до подножия лестницы, остатки одежды трескались, образуя безумные узоры, как на змеиной коже.

Геслер посмотрел на ступеньки… ее здесь не было. Он перевел взгляд выше. Проклятье. Она прошла уже четверть пути. Геслер хлопнул Урагана по плечу и показал.

Они дошли до основания и ступили на обгорелый, крошащийся камень.

Ураган встал перед Геслером и начал двигать руками – он говорил на языке жестов морпехов.

«Оставь ее мне: я постараюсь ее придержать, как-нибудь затормозить. А ты проходи мимо. Иди быстро, как только сможешь, – доберись до вершины».

«Послушай, это почти чересчур, даже для нас. Она прожарит тебя до костей…»

«Забудь. Я придержу ее… а ты там даже не лезь, Гес! Сбрось ведьму с обрыва. Добудь проклятое сердце!»

Ноги Геслера болели при каждом шаге; он слишком устал. Целый день сражения. Муки командования. Словно нескончаемая бойня. Когда доберется до вершины – даже если минует Синн, – сил уже не останется. Без оружия, лицом к лицу с проклятым форкрул ассейлом.

Синн не оглянулась ни разу. Ей и в голову не приходило, что ее преследуют. Она поднималась размеренным шагом, неуклонным, но неспешным, как на прогулке.

Они поднялись выше огня, который уже наконец начал утихать.

Девчонка сейчас заберет его – придержит для форкрул ассейлов. Телас воюет с Путем ассейлов. Это все древнее, древнее дерьмо. Почему бы им всем не убраться? Не вернуться в свои позабытые могилы? Нечестно, что мы должны участвовать в войнах, которых даже не затевали, – в войнах, которые длятся так долго, что уже вовсе ничего не значат.

Вы забрали раненое сердце чуждого бога. Я вижу кровь на ваших губах. Это неправильно. Просто неправильно.

Адъюнкт. Я знаю, что ты не мертва. Ну, нет, не знаю. Но отказываюсь верить, что ты проиграла. Не думаю, что хоть что-то в этом мире может остановить тебя. Мы сделаем свое дело. И ты будешь знать… будешь знать.

Поступи правильно. Сделай все правильно.

Ураган шел на ступеньку впереди Геслера. Он увидел, как его друг потянулся и ухватил Синн за лодыжку.

А потом, явно зарычав, Ураган оторвал ее от ступеньки, поднял в воздух и отпустил.

Геслер увидел, как она падает… как широко открылся от шока рот и как потемнело ее лицо.

Ты ее разозлил, Ураган.

Но Ураган ухватил Геслера за руку и потянул вперед.

– Иди, Геслер! Тащи свою жалкую задницу наверх!

Рывок чуть не повалил Геслера на ступеньку, но он устоял и пошел, оставив Урагана за спиной.

Не смотри вниз… не смотри на него, Геслер. Ты знаешь, почему… не надо…

И все же он остановился, повернулся и встретился глазами с другом.

Они глядели друг на друга.

А потом Ураган кивнул и изобразил полубезумную улыбку.

Геслер ответил неприличным жестом и потом, прежде чем разорвалось сердце, повернулся и продолжил подъем.

Худ подтянулся на покрытый трещинами край ледяного поля и снова посмотрел вверх. Уже недалеко. Ледяная дорога стонала, трещины расползались, похожие на молнии. Он чувствовал атаку Олар Этил… ее ненависть к Омтоз Феллаку высвободила силу, которая вонзалась в Худа, подобно острым когтям… и вдруг исчезла. Он понял, что она мертва. Но повреждения остались. И велика вероятность того, что лед раскрошится под его ногами, сбросив вниз, навстречу смерти.

Смерть. Это даже интересно. С ней он должен быть знаком куда больше остальных, но на самом деле он не знал о ней ничего. Яггуты воевали со смертью. Многие не верили и смущались. Не могли понять. Кто враг? Враг – капитуляция. Где поле боя? В сердце отчаяния. Как победить? Победа достижима. Нужно только узнать ее. А не получится, всегда можно сжульничать. Как я и сделал.

Как я победил смерть?

Заняв ее трон.

А теперь кровь умирающего бога одарила его смертной плотью… И смертностью. Неожиданной. И возможно, нежеланной. И потенциально… смертельной. Но кто может выбирать в таких вопросах?

Ну да. Я мог.

От этой мысли из глубины его груди вырвался раскат смеха. Худ продолжил восхождение.

Впереди его путь прорезала наискосок широкая трещина. Придется прыгать. Опасно и несолидно. Короткая радость угасла.

Он почувствовал неподалеку высвобождение Теласа, видел, как воздух вокруг Шпиля стал серым от дыма, а порыв ветра с равнины донес вонь горелой плоти. Это дело рук не имассов. Что-то… новое. Охваченное безумием.

И оно может победить всех нас.

Он подошел к трещине и прыгнул. Ударился грудью о край, чуть не потеряв сознание, и вцепился пальцами в тающий лед. Подождал немного, накапливая силы, чтобы подтянуться наверх. И тут слева от него мелькнула большая фигура и, приземлившись с хрустом, вонзила когти в снежный наст… Пес.

Пес?

Худ уставился на пса, карабкающегося выше, как демон, убегащий от Бездны.

С другого края трещины Худ услышал яростный лай и, обернувшись, увидел еще одну собаку… вернее, сморщенную пародию на собаку со свалявшейся шерстью, затормозившую на краю трещины.

Не вздумай…

И отчаянным прыжком жуткое существо взвилось в воздух.

Но не далеко…

Худ выругался, когда челюсти вцепились в его левую лодыжку и зубы прокусили гнилую кожу сапога. Шипя от боли, он покрутил ногой, стараясь отцепить рычащее животное. Он мельком увидел жуткую морду – как у крысы, которую шмякнули головой о стену, – и животное мелькнуло мимо него, по следу большого пса.

Худ какое-то время глядел вслед; потом яггут поднялся и продолжил восхождение.