литературном отделе почти ничего нет, «кроме обещаний», да нескольких стихотворений. Художники — те гораздо исправнее, мно­гое уже доставлено, и на днях ожидается еще получение нескольких ве­щей. Первый отдел тоже готов. Собрано много статей, писем, воспоминаний. Все дело за беллетристами. Мне поручено слезно умолять вас, чтоб вы дали что-нибудь, хоть очень коротенькое, хоть на 1/2 листика, если не можете более.

Короленко обещал непременно дать, и я ему сегодня тоже напоми­наю. Пожалуйста, не откажите. Сделайте это для меня, голубчик. А другой сборник, должно быть, совсем не выйдет. Ничего пока не слыхать, кроме того, что все они перессорились будто бы. Мудреного в этом ничего нет. Это у нас часто бывает. Ради бога, известите, можно ли будет на вас рассчитывать, что вы в течение октября что-нибудь дадите?

А «Северный вестник» все ждет и надеется, хотя сегодня уже 13 число. А место для вас оставлено. Если вы не пришлете, у нас беллетристика бу­дет опять швах. Самой интересной вещью будут двадцать писем Тургенева об искусстве

Послезавтра приглашен я на слушание повести к Григоровичу [88], а завтра на именинный пирог к Горбунову. Что окажется лучше — по­весть или пирог — сообщу вам.

Сын пересылает свою пьесу в общее собрание, так как протокол напи­сал комитет в очень лестных выражениях, и сказано там, что при извест­ных сокращениях пьеса могла бы идти. Вот уж, если общее собрание за­бракует, тогда баста. Тогда на апелляцию к Коршу. Вчера я смотрел «Не­вольниц» Островского, которые на днях шли здесь в первый раз. Играли отлично, особливо Савина и Давыдов 3. Но какая это слабая пьеса! Пред­ставь ее кто-нибудь без имени Островского —и комитет бы ее непременно забраковал. А ведь это вы написали в «Новом времени» шутку «Медведь» 4? Мне кажется, на сцене она была бы очень забавна. Я по некоторым штриш­кам узнал вашу руку.

Леонтьев свою новую пьесу отправил к Коршу. Его «В горах Кавказа» прошла летом 20 раз [89]. Но в Красном Селе александринские актеры, по его словам, провалили ее. Пьеса подверглась большим урезкам, так как шла в присутствии государя и императрицы. Кроме комедии, Леонтьев написал повесть в пять листов. Молодец!

Но, что достойно большего удивления, это деятельность Салтыкова. Человек полуразрушенный, на которого глядеть тяжело, и он в течение лета заготовил для «Вестника Европы» материалу на шесть номеров^ т. е. до февраля будущего года включительно. Так что ему остается еще напи­сать на две книжки журнала, и он кончит свою «Пошехонскую старину», которая составит книгу листов в 50! Этот больной старик перещеголял мо­лодых и здоровых писателей.

Я перебрался с дачи только в пятницу, 9-го, и в доме у меня все еще кавардак. В обычную городскую колею я еще не втянулся и никуда не хочется идти. Да и денежные дела ужасно плохи. Вообще, тяжело живет­ся, и предстоящая зима не сулит ничего путного. Прощайте пока. Жму руку вашу. Поклон всем вашим. Приезжайте скорее к нам.

Искренно преданный вам А. Плещеев

14

Петербург. 2 октября 1888 г.

Милый Антон Павлович.

Спешу прежде всего известить вас по поводу «Медных лбов». Дирек­ция мне сама заказала перевод этой пьесы — не Скриба, а Эмиля Ожье— и заплатила за него 500 рублей; но вместе с тем заставила подписать усло­вие, что я не могу ее давать ни на какой частной н даже провинциальной сцене, так как она составляет полную собственность дирекции, и только могу ее напечатать. Пьеса эта очень умная, но играть ее русским актерам очень трудно, ибо они незнакомы с этими типами, на которых лежит слиш­ком сильный отпечаток французской культурно-политической жизнн. И актеры Александрпнского театра ее блистательно провалили, так про­валили, что она даже не была повторена. Даже Давыдов, и тот сплоховал и играл совсем не то, что нужно. Не говорю уже о том, что цензура у меня выкинула целые сцены целиком и все политические монологи обкарнала.

Это очень язвительная сатира на все политические партии и на продаж­ную прессу. Мне говорил здесь Южин, что ее собираются ставить в Москве на Малом театре. В печати мне с ней тоже не повезло. У меня взял ее Петр Исаевич Вейнберг и половину ее уже набрали, но журнал его «Изящ­ная литература» внезапно прекратился. Порекомендуйте, голубчик, Свет­лову мою переводную пьесу «Дурной человек» с немецкого [90]. Это очень веселая и остроумная по идее пьеска, нигде не игранная.

 

 

ДАРСТВЕННАЯ НАДПИСЬ ЧЕХОВА петербург,

НА СБОРНИКЕ «В СУМЕРКАХ» Издашс А с. СуВОрИНА

(СПб., 1887): ,88, •

«Александру Павловичу Ленскому от автора. А. Чехов. 88 8/1V»

Собрание Н. П. Смирнова-Сокольского, Москва

Имел ли успех «Дачный муж» и сколько раз с Жаном была истерика?'[91]Сейчас получил письмо от Короленко, он высылает повесть к 15 октября, но я думаю,что мы ее отложим до января[92]. Жирно будет пускать и вас и его в одной книжке. А там, пожалуй, на мели сядем. Ваш рассказ ждем нетерпеливо [93].

Вчера вечером пришел ко мне Мережковский и прочел небольшой этюд, который он написал о вас. Ей-богу, это лучше всего, что говорили о вас рецензенты. Мне кажется, что и вы будете довольны этой статейкой. Это свежо, молодо и крайне симпатично. Разумеется, он от вас в восторге и разбирает большую часть ваших рассказов, иллюстрируя свой рассказ выписками. Статья озаглавлена «Старый вопрос по поводу нового таланта»5. Вопрос в том — приносят ли пользу писатели «бестенденциозные». Ответ, разумеется, утвердительный. Но Протопопов вломиться в амбицию не может, потому что тут не отрицается и польза тенденции.

Мне хочется, чтоб этот этюдец пошел у нас. Был здесь Гольцев, и с ним я имел разговор о вас

Бежецкого мне не удалось привлечь, потому что его Протопопов в ны­нешней книжке облаял ни за что, ни про что, что мне крайне досадно. Случилось это без моего ведома. Он пришел в редакцию и забрал там книги для рецензий — и в том числе масловские рассказы. Если б Маслов прислал книжку мне, она бы к Протопопову не попала. Я бы нашел, кому отдать ее. Я прочел рецензию, когда она была напечатана. Я уже гово­рил об этом с Масловым. Впоследствии я все-таки постараюсь его залу­чить в «Северный вестник»[94].

Крепко жму вашу руку. Напишите, нужны ли вам оттиски вашего рас­сказа (всего лучше обозначьте это на рукописи: столько-то оттисков).

Мой сердечный привет всему вашему семейству. Не пришлете ли вы рассказ