дедов­ской коляске не могло уместиться! Вам это путешествие дало много мате­риала, которым вы, конечно, не замедлите воспользоваться. Завидую вам. В близком будущем у вас еще несколько живописных поездок, между тем как я осужден прозябать в Ораниенбауме, где жизнь совершенно город­ская и где уже начали одолевать меня разные поэтессы 8.

Погода стоит скверная, один день выдастся ясный да два дождливых. Скучно мне здесь достаточно. До сих пор — разные дела заставляли меня ездить несколько раз в Петербург. Так что и за дело-то я как следует еще не мог приняться. И все мне хворается: то одышка, то головная боль. Все­го хуже, что глаза у меня опять начинают побаливать, и поэтому я вечером при огне избегаю работать. А так как с 9 часов нельзя же спать завалиться, то и идешь на музыку или в театр, хотя последний плох. Завтра дают пье­су Щеглова «Театральный воробей»4, и сам Щеглов обещал у меня обедать. Кланяйтесь от меня милейшему Баранцевичу, а «умственному» Воронцо­ву5 не кланяйтесь. Скучнее этой личности я не видывал. Мне сдается, что он приехал на Луку не без задней мысли. Затевает он, как я слышал, с компанией столь же «умственных» сочинителей журнал, двухнедельный, и, вероятно, ищет на это денег. Если Линтваревы дадут, то глупо сделают6. Не стоило для этого рубить лес Павлу Михайловичу. Что касается до по­нимания художественных вещей, то Воронцову, положительно, недостает этого клапана. Поэзии в нем столько же, сколько в сапожном каблуке. В «Новом времени» напечатан на днях рассказ М. Белинского «Букет цветов»7. Как это плохо! Таких рассказов можно по десятку в неделю из­готовлять. Не понимаешь, для чего это написано. Жаль, что человек да­леко не бездарный совсем разменялся на мелочь и валит с плеча все, что лезет в голову.

Гиляровский ваш передал в «Северный вестник» через Короленку рас­сказ 8, и Короленко оставил его на прочтение мне. Анне Михайловне очень хотелось его принять; он ей уж очень понравился (не рассказ, а сам Гиляровский).

21 Литературное наследство, т. 68

Я прочел —и, каюсь, покривил несколько душой... принял. Королен­ко, должно быть, предвидел, что это плохо, но, будучи знаком с Гиляров­ским, не хотел ему отказывать; а с другой стороны, и помещения очерка не хотел брать на себя. Это один из тех бытовых очерков, которым имя леги­он; но так как он займет не более листа печатного, то уж так и быть пу­стим его... авось сойдет! Жаль этого Гиляровского. Дела его, говорят, не блестящи, и работа эта репортерская — каторжная.

Евреинова возобновляет хлопоты об освобождении из-под цензуры. Замечательно, что у нас в редакции многие против этого. Но я думаю, что это, напротив, лучше будет. Только едва ли ей разрешат. Если же разре­шат, то надеемся, что тогда ваш роман украсит страницы «Северного вест­ника»9.

Поклон мой всем вашим; сын Кока (офицер) тоже очень меня просил и от него кланяться, а кстати: сколько теперь налицо братьев Чеховых — в Луке?

Я написал недавно к Жоржиньке10 и послал ему ноты, жаль, что он, как вы говорите, уехал в Славянск. На днях посылаю свою фотографию семейству Линтваревых, и уж на этот раз адресую Елене Михайловне п.

Не знаете ли вы, получили ли мое письмо со стихами братья Смагины?12 Я писал к ним по получении от них телеграммы. Но они мне не ответили.

Крепко жму вашу руку и желаю вам всего наилучшего. Напишите мне еще до отъезда в Феодосию 13.

Ваш А. Плещеев

P. S. Зачем вы клевещете на Вату 14, будто мое присутствие ее вдохнов­ляло?

Письмо Чехова от 28 июня 1888 г., в котором рассказывается о поездке в Мирго­родский уезд Полтавской губ. (XIV, 128—130).

Братья Линтварееы — Егор Михайлович и Павел Михайлович, сыновья владе­лицы Луки.

Плещеев писал об этом Короленко 10 мая 1889 г.: «Если б вы только знали, как меня одолевают поэты!.. Редкий день обходится без того, чтоб я не получил двух-трех писем, не говоря о массе стихов, которые я каждый вторник уношу из редакции и по­лучаю лично от посещающих меня стихотворцев. Самое ужасное то, что эта масса пишущих стихи почти сплошь совершеннейшая бездарность!» (ЛБ, ф. 135, раздел II, 31/67).

«Театральный воробей» — комедия-шутка в 2-х действиях.

Василий Павлович Воронцов (псевдоним: В. В.) (1847—1917), экономист и пуб­лицист, теоретик народничества 1880-х—1890-х годов. В. И. Ленин подверг критике экономические и политические взгляды Воронцова в ряде своих работ. Критике взглядов Воронцова посвящена книга Г. В. Плеханова «Обоснование народничества в трудах г. Воронцова». Критический этюд. СПб., 1896. Воронцов гостил у Линтваре­вых в Луке летом 1888 г.

' На это сообщение, связанное с проектом либеральных народников организовать журнал «Эпоха», Чехов откликнулся в ответном письме от 5—6 июля 1888 г. (XIV, 131—132).

' Рассказ И. И. Ясинского (М. Белинского) «Букет цветов» был напечатан в «Но­вом времени», 1888, № 4429, от 29 июня.

Имеется в виду рассказ В А. Гиляровского «На плотах», позднее напечатан­ный в «Русских ведомостях»; в «Северном вестнике» произведения Гиляровского не публиковались.

См. прим. 10 к письму 2.

Егор Михайлович Линтварев. Письмо Плещеева к нему неизвестно.

Плещеев, сблизившийся как с семьей Чехова, так и с Линтваревыми, писал по возвращении из Луки:

«Я возвратился 20 июня. Три недели прожил я на юге и несмотря на то, что погода эти три недели не постоянно была хорошая, но все-таки сравнительно с нашей это была благодать (...)

Как скудна и мизерна показалась мне наша зелень — после южной (...) Избало­вали меня и южная природа и южные люди. Чеховы попали необыкновенно удачно. Семейство, у которого они нанимали в усадьбе флигель — превосходнейшее,— просто идеальнее (...) Все молодежь, за исключением старушки-матери, очень хорошей и доброй женщины; такая сердечная, умная, честная молодежь (...) все они, не зная меня лично, но зная по литературе и литературным чтениям в Петербурге,— вышли на вокзал ж. д. вместе с Чеховыми встречать меня, хотя усадьба находится в 2-х вер­стах от Сум и хотя я приехал в первом часу ночи (...) И в продолжение этих трех не­дель, которые я там прожил, меня окружали таким вниманием и участием, относи­лись ко мне с такой сердечностью, что я был глубоко тронут. Место необыкновенно живописное; мы ездили по окрестностям, катались на лодках по реке Пселу, совершали большие прогулки, и я с большим сожалением уехал оттуда.

Не только самые владельцы усадьбы, но и приезжавшие