вошел в корчму и обнаружил, что р. Нахман надел тфилин рабейну Там и талит (что во время минхи вовсе необязательно — П. Л.) и встал на молитву, не обращая никакого внимания на находящихся вокруг него евреев — так, словно кроме него и Б-га, там никого нет.

Когда слуга сообщил об этом Бешту, тот заметил: «Непременно из-за него будут у неевреев неприятности».

И действительно: вскоре в деревне загорелся замок, и прибежавшие панские слуги погнали всех находившихся в корчме на тушение пожара. Корчма опустела, и Бешт вошел в нее и помолился.

Другой рассказ «Шивхей Бешт» повествует об уникальной особенности р. Нахмана, которую он вымолил у Б-га, а возможно, и просто воспитал в себе.

Как-то раз, повествуется в этой книге, Бешт стал расхваливать р. Нахмана в его присутствии, отчего он обычно краснел и начинал чувствовать себя крайне неловко. Но в тот раз р. Нахман сидел довольно далеко от Бешта и подсел поближе, чтобы слышать, что тот говорит и даже приклонил ухо. Когда сидевшие за столом люди попросил Бешта объяснить такое, несколько странное поведение ученика, тот сказал: «наставник наш р. Нахман просил у преславного Б-га, чтобы у него был дар слышать только то, что ему нужно слышать. А то, что я говорю ему в похвалу, он не слышит. А когда увидел, что уста мои двигались, и не было слышно голоса (как во время молитвы Ханы), то подумал, что будто я говорю слова Торы. Поэтому подошел, чтобы послушать вблизи. А вот подтверждение этому: когда я произношу слова Торы, он слышит меня даже издали».

Можно, конечно, подумать, что Бешт просто пошутил — на самом деле р. Нахман к этому времени был немного глуховат, а про таких людей часто говорят, что они слышат только то, что хотят услышать. Однако следующая история в «Шивхей Бешт» доказывает, что Бешт, похоже, и в самом деле верил в эту чудесную особенность р. Нахмана. Больше того — он отнюдь не приветствовал подобную его просьбу к Всевышнему, а, напротив, осуждал, усматривая в ней своеобразное проявление гордыни.

«Тут как ни рассуди, — объяснял Бешт. — Если он достоин этого за свои дела, то Всевышний не уменьшит его заслугу, как мы видим в случае отца нашего Авраама, мир с ним, что после обрезания стал владеть пятью способностями, и одна из них — способность слышать. А если это не соответствует его делам, то зачем он лезет наверх?!».

Рабби Нахман из Городенки был одним из тех, кто находился возле его постели в момент кончины и молился за него в надежде отменить приговор Небес.

Больше того — по хасидским преданиям, эта связь не прервалась и после смерти. Судя по всему, р. Нахман ожидал, что сразу после кончины Бешта ему явится вознесение его души или какие-то другие мистические откровения, но ничего этого не произошло. Все было обычно и буднично, и это как раз и поразило р. Нахмана больше всего. Но когда он возвращался с похорон, то увидел некие великие чудеса, и сказал р. Зеву Кицесу, что именно так и должно было быть.

Впоследствии он часто приезжал в Меджибож, чтобы помолиться на могиле учителя.

В 1764 году он посетил могилу Бешта вместе с р. Йосефом из Каменки, и по дороге с кладбища пребывал в самом радостном состоянии духа, а когда удивленный р. Йосеф спросил, отчего это он так веселится, р. Нахман ответил:

— Бешт велел мне ехать в Святую землю.

— Когда это Бешт говорил с тобой? — недоверчиво спросил р. Йосеф.

И р. Нахман с присущим ему простодушием ответил:

— Ты, что не видел, как он стоял возле меня и говорил со мной?!

Возможно, убежденный рационалист сочтет, что р. Нахман из Городенки просто страдал галлюцинациями, однако у хасидов не вызывает сомнений, что Бешт часто являлся к своему ученику после кончины, и р. Нахман не видел в этих явлениях ничего необычного.

В 1764 году р. Нахман возглавил группу хасидов, направившихся в Землю Израиля. В открытом море их корабль попал в бурю и «огромные валы грозили его потопить». Тогда р. Нахман, вера которого «была крепка, как металл», созвал десять молящихся, взял в руки Свиток Торы и произнес: «Если Небесный Суд, не дай Б-г, уже приговорил нас к гибели, мы с этим не согласны, — и да будет угодно Г-споду, чтобы этот приговор был отменен!». И едва он закончил говорить, как буря утихла.

Корабль благополучно достиг Хайфы, а в начале 1765 года паломники достигли Тверии и там поселились.

Р. Нахман из Городенки умер летом того же года, во второй день месяца тамуз.

Его сын Симха, оставшийся на Украине, женился на внучке Бешта, от этого брака родился один из величайших лидеров хасидизма р. Нахман из Бреслава, получивший свое имя в память о деде.

* * *

Входил в ближайшее окружение Бешта и еще один рабби Нахман — из Косова (ум. в 1756 г.). К сожалению, нам крайне мало известно о подробностях его биографий, но вот рассказов, связывающих его с Бештом и его учениками, вполне достаточно.

Мы уже рассказывали о том, как р. Нахман, будучи поначалу категорическим противником Бешта, при встрече, убедившись, что он не профанатор кабалы и не шарлатан, а и в самом деле умеет читать мысли обладает другими сверхъестественными способностями, стал его ревностным сторонником.

«Шивхей Бешт» говорит, что р. Нахман из Косова был «человеком бойким». Из рассказов о нем известно, что он то занимался торговлей, то арендовал деревню, много трудился в поте лица, но при этом находил время для изучения Торы и молитвы, и не хотел не терять ни минуты, переходя от исполнения одной заповеди к другой. Поэтому он построил бейт-мидраш прямо у воды и рядом с ней баню — чтобы сразу после окунания в микве, не тратя времени на пешую прогулку, приступать к молитве. Сама же его молитва была столь проникновенной и, видимо, в духе «прежних хасидов», что у тех, кто ее слышал, просто разрывалось сердце.

Сам Бешт говорил: «Там, куда заезжал рабби Нахман, знают, что такое молитва, а там, где р. Нахман не бывал, о молитве ничего не знают».

По одному из преданий р. Нахман как-то спросило Бешта: «Знаю я о себе, что я полный праведник, отчего же не вижу и не слышу, как ты?» «Если пожелаешь, — ответил Бешт, — я передам тебе этот дар».

И так оно и стало, пока не попросил рабби Нахман у учителя