но зеленый свет сочился даже сквозь веки, и, вдруг, стало темно.

Я открыл глаза: мы очутились в моей кухне.

— Сюда колдуны не запрыгнут?

— Не беспокойся, без кристалла они прыгнут не дальше, чем в окошко замка.

— Значит, сейчас расставаться? — вспомнил старые предупреждения Марго, и в сердце защемила огромная заноза.

— Да, каждому отмерено свое тысячелетие, — она печально улыбнулась. — Жаль расставаться с настоящими друзьями… еще никто, до тебя, не защищал меня от дракона… словно принцессу из сказки.

Маргарита оплела шею нежными длинными пальцами. Я провалился в дурман ее глаз.

— Прощай, милый…

И наши уста слились в бесконечном пьянящем поцелуе. Планета закачалась, я сам не знал где я. А когда открыл глаза, то никого рядом не было, только губы еще помнили вкус поцелуя…

А дальше сказка кончилась. Радио подсказало, что еще не завершило свой бег воскресенье. После встречи с колдуном в пивной шел всего третий день на Земле. Как изменчиво время? Века спрессовались так, что легко вмещаются в дни. Размышления вели в тупик, и я, чтобы не ломать без толку голову, пошел в постель отдыхать перед рабочей неделей. Да, чудеса приказали долго жить. Что значат воспоминания об изменчивом ходе времени, когда из жизни ушла Любовь?

«Неужели я так перебрал в пивной, что Марго, Мерлин и все остальное лишь бред белой горячки?»

Что-то подобное еще долго беспокоило душу, пока калейдоскоп пережитого не отразился в сумбурном сне. Кощей требовал сердце, Мерлин и колдуны гнались среди туч на Змее Горыныче, а Марго дарила сладкие, бесконечно долгие поцелуи…

Утром совсем серо и буднично захрипело радио, рассказало абсолютно непримечательные новости. Я, почти разуверившись в реальности своих недавних приключений, собрался на работу.

Ничего не хотелось, душу жрала пустота. Никогда не было так плохо, жизнь потеряла всякий смысл. «Почему?» — копался назойливый червячок в глубине опустошенного духа. «Я ее никогда не увижу!» — кричал единственный ответ. «Но еще в пятницу я о ней слыхом не слыхивал… Всего лишь в пятницу. Прошли чуть больше двух местных суток и целая вечность».

«Маргарита уже проявляла нежность, казалось, оставался всего шаг до ответной любви. Шаг к счастью обернулся бесконечной пропастью, вакуумом, пустотой, с которой жить невозможно…»

Так не хотелось идти на работу, начинать бессмысленную нудную обязаловку сначала, что едва тащил ноги. На работу опоздал минут на сорок, а такого со мной еще не случалось.

— Привет, Антон, — встретил товарищ, такой же, как и я, конструктор. — Что случилось, перебрал наверно?

— Нет, век не пил.

— Конечно век, если со дня рождения Феди, с последней пятницы, прошел век.

— Ты уж поверь, — печально махнул рукой. — Даже не век, а вечность.

Приятель не стал спорить:

— Вечность, так вечность… и часть ее, с самого утра, мучает телефон, требует тебя.

— Кто, кто звонил?! — предчувствие сильно стучало в груди.

— Не нервничай, не начальство, — ехидничал приятель. — Назвалась ведьмой. Странную пассию завел? Впрочем, — подытожил он. — Куда ни плюнь — кругом одни ведьмы.

— Как, как ее зовут?!

— Марго. Только не тряси плечо — руку оторвешь.

— Давно звонила?

— Минут пять прошло… Сказала, что больше звонить не будет.

Сердце оборвалось, так защемило внутри, что даже застонал.

— Придет, не волнуйся, говорила, что сама придет.

— Скоро?

— Кто ее знает, ведьму?

Я спрятался в свое стойло-кульман и симулировал работу. Голова не соображала, где установить шпильку или болт, а об узлах и не говорю. После перепоя со мной такое часто случалось, но потом всегда подгонял работу, и начальство глядело сквозь пальцы на утренний перегар, как и на сегодняшнее опоздание.

«Когда же она придет?» — на разные лады свербела только одна мысль.

Когда моя милая ведьма впорхнула в двери, то на всех повеяло силой волшебных чар. Все, словно завороженные, буравили оценивающими взглядами изумительную красавицу. Бесстыдная откровенность глаз, несомненно, протерла бы платье до дыр, но мы вышли, от греха подальше, в коридор.

— Ты осталась в моем веке? Как узнала телефон и адрес? — посыпались вопросы, но не дал ей ответить: — Как я рад тебя видеть!

— И я, — просто, без кокетства, призналась Марго. — Как тебе удалось заворожить ведьму?

— Может быть… порошок? — после небольшой заминки признался Маргарите и показал остаток пыли в пузырьке.

— Ах, негодник, — засмеялась моя милая. — Не пожалел волшебной силы.

— На что мне чудеса без любви? Я люблю тебя, — наконец решил признаться. — Безумно, до смерти влюблен.

— Я знаю, я сама тебя заворожила… еще тогда, в средневековье.

Она опять превратила прекрасные глазищи в омуты, как тогда, у костра инквизиции, и я захлебнулся в потоке любви. Наши уста слились, а коридор исчез вместе с удивленными лицами сотрудников, застрявших в дверях, самим проектным бюро и всем городом. Мир исчез, растворенный в безграничном, слившемся воедино чувстве…

3. Месть Мерлина

За весь год я всего трижды пил шампанское: в мой день рождения, Маргаритин — она так и не сказала в, каком году появилась на свет — и на Новый Год. Зачем алкоголь, если я и так во хмелю любви? Но сегодня неудержимо тянуло в пивную.

— Зайдем?

Маргарита удивленно вскинула брови.

— Именно здесь, ровно год назад, я встретил Мерлина, — объяснил Марго. — Из этой заблеванной забегаловки начался мой путь к тебе.

— Тогда хлебнем свежего пивка. Мне самой интересно, где Мерлин находит простаков?

В пивной, как и год назад, висел густой дух перегара, блевотины и дыма.

— Как гнусно, — сморщила носик моя спутница. — И тебя тянуло в мерзопакостные клоаки?

— Сам удивляюсь.

Мне действительно казалась непонятной недавняя тяга в подобные притоны Бахуса.

«Противно. Что нам здесь делать?»

Марго согласно кивнула. Мы повернули обратно.

— Стойте, стойте, — крикнули из-за дальней стойки, и я узнал этот голос.

— Мерлин, — тоже узнала Маргарита. — Как быстро он добрался до Земли?

— Куда же вы? — легла па плечо рука. — А я вас ждал, не ожидал только, что вдвоем.

Я обернулся — нельзя встречать опасность по страусовому, ничего не видя и не слыша.

Мерлин уже не разыгрывал клоунаду в средневековых кафтанах. За год он тоже очень изменился: стал злее, но в глазах мелькали неведомые ранее искорки то ли страха, то ли неуверенности; уши, поломанные, словно у профессионального борца, срослись в карикатурно-огромные бесформенные лепешки; руки дрожали, весь нервный, задерганный.

— Да, вижу, что не ждали, — злорадно заметил колдун. — А я, как только расстался с Атошей, мигом сюда. Пока не до него. Но он непременно свое получит.

Наверно он опять почувствовал поток недоумения.

— Что, не понятно? — Мерлин хихикнул. — Ждали нас спустя столетия? Все