Склянку взял в руки, понюхал, взболтал. Маслянистая жидкость, пахнет приятно.

– Антип, это что?

– Не знаешь разве? Живица! В деревне каждый малец знает.

Не скажешь Антипу, что он из другого времени и в деревне был один раз, да и то в детстве.

– Запамятовал, прости. А это?

Никита поднял другую склянку. Стеклянная посуда стоила дорого. Почти вся привозная, а если была производства местных умельцев, то корявая, с вкраплениями, стенки неоднородной толщины, мутные, что иной раз уровень содержимого не разглядеть.

– А угадай! Да не бойся, на руку можешь капнуть, понюхать, даже лизнуть.

Никита всё это проделал, да безрезультатно. Как можно вспомнить то, чего не видел и не знал?

– Каменное масло, – довольно усмехнулся Антип. – От башкир привозят.

Как же, утёр нос учёному Никите. А на деле ингредиенты эликсира назвал, сам того не подозревая. Но это явно не все составляющие, должно быть ещё что-то. Кроме того, важно знать технологию. Что с чем смешивать, в каких пропорциях, подогревать или нет. От малейшей ошибки может неудача получиться. Никита надеялся, что Антип не выдержит, когда-нибудь выдаст составляющие эликсира. А уж потом Никита за дело сам возьмётся. Создаст, попробует на какой-нибудь живности, вроде кошки или собаки. А потом подумал – для чего эти знания? Государю, как и его гражданам, эликсир не нужен, живут припеваючи в своей дремучести. Да и не только они, вся Европа, весь мир так живёт. Под парусами ходят, пушками с чёрным порохом пользуются, едят натуральное. Впрочем, с едой как раз хорошо, никаких добавок. Однако и долго не живут. Войны, эпидемии, тяжёлый физический труд, в сорок пять – пятьдесят старики уже. И женщины, с их многочисленными родами при низком уровне медицины, с бабками-повитухами, после родов умирают от горячки. Посмотреть нынешнюю жизнь хорошо, как в музее побывать. Но Никита бы уже и в своё время вернулся, к любимой химии.

Меж тем гонец письмо губного старосты подьячему вручил. Тот прочитал, в руках повертел. Не ответить – неудобно, всё же не простой человек Пётр Кузьмич, дворянского происхождения, а главное – земляк. Помочь надо, вдруг поднимется, в столицу переберётся да обласкан самим Годуновым будет? Придворные да царедворцы всегда вперёд смотрели, хитростью сильны были. Аппарат государевых Приказов любой власти надобен. Царь Фёдор Иоаннович здоровьем слаб, так у него младший брат Дмитрий есть. А ещё могущественный опекун. Вот помяни чёрта всуе, он и явится. В зал, где писцы сидели, столоначальники, сам Бориска явился со свитой многочисленной. Большая свита для народа нужна, пыль в глаза пустить. Но и совсем без свиты нельзя. Всё же конюшенный, мало того, «слуга и боярин». Второе лицо государства.

Подьячий привстал на стуле, в руке письмо держал. Пройдёт мимо Борис, стало так тому и быть. Но звёзды сложились иначе. Борис, проходя мимо, задержался, сам взял письмо в руки, быстро прочитал. Подьячий про себя подумал – похвально. Не все бояре читать умели, считали, для этого челядь есть – писари, чтецы.

Борис постоял в раздумьях, повернулся к свите.

– Киноварь для чего?

– Иконы писать, – тут же подобострастно выскочил вперёд один из свиты.

– Нет, здесь иное. Если бы иконы, губной староста написал. А скорее всего и не писал вовсе. Вот что, отпишешь письмо. Пусть мастера этого в Москву привезут под стражей. Поговорим, а упираться будет – в Разбойный приказ, попытать со всем тщанием.

Подьячий в поклоне согнулся, Годунов мимо прошествовал. Дьяк, ведавший Приказом, подьячему кулак показал. Получалось, через голову прыгнул! Непорядок, непочтение! Сперва дьяку, как голове Приказа, показать бумагу должен. Но и перечить указанию Годунова не посмел, самому с кресла слететь можно.

Подьячий письмо и отписал. Несколько дней послание гонца дожидалось. Государевы бумаги отправлялись по губерниям не медля, с нарочным. Все остальные отправления копились, ждали оказии.

Антип же постепенно стал рассказывать Никите о своём открытии. Кто из нас не тщеславен, не хочет слышать восторга в свой адрес, тем более заслуженно? Сказать кому-то постороннему Антип опасался, эдак в волхвовании обвинят или ещё хуже – в колдовстве. За это на костёр можно пойти. А Никита свой, тем более в химии сведущ. Подмастерье на похвалы был щедр, знал, похвали человека, он и другие тайны откроет. Кроме того, Никита никогда не интересовался деньгами, не просил повысить жалованье. Для него золото и серебро были лишь продуктом работы, а не драгоценным металлом.

Задержка письма дала три недели спокойной работы, и главное – Антип постепенно пересказал Никите не только состав, но и технологию изготовления эликсира.

– Только смотри – никому! И сам можешь пользоваться, ежели помру.

– Живи долго, Антип! Нам с тобой ещё надо поработать над философским камнем.

– Сам этого хочу. Но чтобы опыты ставить, запас монет надо иметь, чтобы не отвлекаться. Есть-пить что-то надо.

– Согласен.

А через несколько дней в ворота постучали, громко, требовательно. Соседи или прохожие так стучать не будут. Антип с супружницей и Никита за столом сидели, завтракали. Антип, как хозяин, поднялся.

– Кого нечистая несёт?

А у Никиты сразу предчувствие нехорошее появилось. Не про себя, любимого, подумал. Об Антипе беспокоился.

В избу стражники вошли, четверо.

– Собирайтесь, ты и ты!

Пантелеймон ткнул пальцем в Антипа и Никиту.

– Это зачем ещё? – вскинулся Антип.

Супружница его стояла у стены, ладонь ко рту прижала, в глазах испуг.

– В Москву требуют! – заявил десятский.

А на лице самодовольная улыбка. Уж он-то знает, чьих это рук дело. Антип и Никита по узелку собрали с исподним бельём. Анастасия заметалась, собирая харчи. В лукошко каравай хлеба, яйца варёные, копчёную рыбу сунула.

Пантелеймон сказал:

– За государев счёт кормить будут.

У супружницы от сердца отлегло немного. Арестованных не кормят, если только на каторге.

Этим же днём маленький обоз из двух телег двинулся к столице. На первой телеге Антип с двумя стражами, на второй Никита, с ним Пантелеймон и стражник. Скорость у обоза почти как у пешехода. Стражникам всё едино – по городу слоняться или ехать. Ехать даже интереснее. Тепло, птички поют и забот никаких.

На ночь на постоялом дворе остановились. Ужинали все вместе за одним столом, расплачивался Пантелеймон – за ужин, за постой. Антипа и Никиту в одну комнату определили. Как только за ними дверь закрылась, Никита сразу к окну. А оно маленькое, не пролезть. Размеры оправданны, маленькое окно зимой меньше тепла выпускает, да и где слюды на большое окно взять? Про стекло и речи нет, цена большая, только богатые люди могут себе позволить.