милость, как можно не догадаться, что твой парень минимум «со странностями», если у него мерцают в темноте глаза, клыки порой царапают губы при поцелуях, а приподнять автомобиль голыми руками — так вообще пара пустяков. Вокруг пропадают люди, гибнут школьники, разодранные животные валяются, а девушка живет и улыбается, будто все в порядке. Платья и туфельки обсуждает. И выпускной.

Феерический идиотизм, как по мне. К автору сценария у меня определенно были вопросы. И не только у меня.

Хотя, в целом, сериал оказался довольно неплохой, по крайней мере, спать не тянуло, а шутки в большинстве своем были вполне смешные. А уж когда на экране возник еще один оборотень с фигурой Вина Дизеля в молодости и загадочным взглядом, мы едва вообще не забыли, зачем собрались. Ирма спохватилась уже без четверти двенадцать и то, только потому, что отлучилась в туалет.

Подпрыгнув, как по команде, мы принялись готовиться к гаданию. На полу надо было нарисовать угольком большой круг, чтобы поместились мы и зеркало. Интересно, а светлый паркет легко отмывается? По внутреннему и внешнему контуру круга шли странные знаки — я их не знала, как, впрочем, и подруги. Рита, пыхтя и закусив губу от усилий, кропотливо, но быстро вырисовывала их по бумажке, в которой был описан весь обряд. В этот момент в душу впервые закралось странное предчувствие, но быстро потерялось и забылось в суматохе подготовки.

Мы с Ирмой с трудом перетащили зеркало и установили в нужном месте, чуть наклонив так, чтобы были виден пол. Рита успела перечертить знаки и нарисовать еще четыре круга поменьше — для каждой из нас и зеркала отдельно. И теперь переносила знаки уже для них…

Свечи расставили около зеркала треугольником, но так, чтобы было понятно — каждому небольшому кругу соответствует своя. Ирма бросила в «наши круги» по щепотке какой-то сушеной травы из мешочка, а у зеркала сделала целый полукруг серебристым порошком, от которого я звучно чихнула.

И в тот момент, когда из бутылька с мутной жидкостью упала последняя капля на третий фитилек свечи, большие часы в коридоре пробили первый из двенадцати ударов.

— Быстро, садимся!

Команда прозвучала предельно понятно, и мы дружно заняли внутренние круги, сев на пол и скрестив ноги — как раз хватило места, чтобы не «вылезти» за край. В зеркале отразились наши фигуры, перед которыми оказались свечи — странное преломление реальности. И я почему-то в середине. Чирканье спичкой, яркое шипение и ослепивший на миг огонек, две секунды на то, чтобы зажечь свечи…

— Что теперь? — Не удержалась я от вопроса, когда подруги замерли, уставившись в зеркало.

— Ничего, — не оглянувшись быстро ответила Ирма, глянув на меня через отражение, — сиди и смотри на огонек. Должно само прийти.

— Что должно прийти? — Недоуменно переспросила я, но в ответ на меня только шикнули.

Вздохнула и уставилась, как и было сказано, на огонек своей свечки. Верхний свет в квартире Рита выключила — благо, это можно было сделать при помощи пульта, даже вставать не потребовалось. И теперь огоньки, дрожащие на черных фитилях, были самыми яркими пятнами в реальности. И в сочетании с цветом свечей смотрелось это все откровенно жутковато.

Я едва не поежилась, а затем…с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Ну, что за чушь? Свечки, порошки, капельки — последние, кстати, пахли смесью ладана и какой-то серы, отвратно, как по мне. Никогда не верила в эту самодельную чушь. Нет, в нашем мире существовало полно чудес и невероятного — я вполне верила в силу ведьм, непознанность раскладов карт, рун и прочего. Но не вот в эту домашнюю халтуру с письменами, коряво списанными с бумажки!

Часы отбили ровно восемь ударов. Осталось еще четыре.

Старинные, тяжелые, напольные и с маятником — они производили внушительное впечатление. Доставшиеся еще прадеду Ирмы то ли от какого-то аристократа зарубежного, то ли подаренные за заслуги перед Триумвиратом — рассказы каждый раз обрастали все новыми подробностями — они представляли собой ценность во всех смыслах. Я раньше любила смотреть на грузный и размеренный ход маятника, скрытого за изящной стеклянной дверцей. Били они только два раза в сутки — в полдень и в полночь. Но так, что дрожал пол и звук, казалось, пробирал до самых внутренностей.

Три…

Два…

Еще один и весь этот цирк с конями закончится и можно будет досмотреть сериал. Интересно, же, чем закончится…

И только через несколько секунд я поняла, что последнего удара так и не прозвучало.

А еще два удара сердца мне понадобилось, чтобы понять, что перед зеркалом, кроме меня, больше никого нет…

Испугалась?

Скорее нет, чем да. Слишком сильно оказалось потрясение, чтобы дать место другим чувствам и эмоциям. А в следующий момент перед глазами, как живой, возник Нерон, со своим привычным до судороги в челюсти поучительным спокойным голосом, которым он обычно втолковывал мне по тысяче раз одни и те же правила, принципы и инструкции.

И в первый раз я была этому голосу рада до дрожи!

«Если ты оказалась в незнакомом месте, одна, без прямой сиюсекундной опасности, не торопись действовать. Сядь и спокойно вдохни и выдохни раз пять. И только после этого принимай решение».

Логично. Просто. Но как же трудновыполнимо, когда сердце перерабатывает чистый адреналин, а мышцы на теле подрагивают на простейших инстинктах, что надо бежать. Куда? Да хрен его знает! Просто бежать, потому что страшно и непонятно.

Интересно, сколько людей погибло от этого инстинкта? Думаю, что немало…

Вскочить, впрочем, я не успела. Так и сидела на месте, скрестив ноги. Поэтому только закрыла глаза, не забывая прислушиваться с происходящему вокруг, и принялась считать вдохи и выдохи. Предельно медленно и вдумчиво.

И на последнем почувствовала, как эмоции отступили. Пульс пришел в норму, а логика и трезвое мышление встали на свои места, готовые работать в полную силу.

Я открыла глаза. Вокруг по-прежнему ничего не происходило, если не считать яркого огонька свечи, подрагивающего от малейших колебаний воздуха. Тишина стояла поистине гробовая, начиная давить на уши, но я волевым усилием избавилась и от этого ощущения тоже. А затем осмотрелась.

Странно, но казалось, что я нахожусь все в той же комнате. И, одновременно, не в ней. Потому что стен различить не могла, окна — тоже. При попытке присмотреться внимательнее все расплывалось, рождая легкую тошноту. Словно кусок реальности вырвали и поместили в странное «никуда».

Реальным казались только зеркало, свеча и паркет в радиусе трех-четырех метров. Ну, и я, само собой. Для надежности я