— Вы руководите «Динами фармасьютикал», — недоверчиво сказал Такис, передавая Калли визитку, на которой Ставрос именовался Стивом Михаэлсом, президентом компании.

— Я предпочитаю мое греческое имя, Ставрос Ксенакис. Или Став, если тебе нравится, — сказал он, обращаясь напрямую к Калли.

Ее сердце еще раз вздрогнуло. Она так и знала, он был чем-то большим, чем казался. Теперь, когда не надо было больше притворяться, он стоял здесь во всем великолепии своей силы. Он был ослепителен!

— В настоящее время последнее слово по всем важным решениям за моим дедом, директором. Но это скоро изменится. — Его взгляд остановился на Калли. — Давайте обсудим, как вы можете мне в этом помочь, о’кей?

Ее сердце бешено колотилось.

— Я никогда не могла…

— Это не может быть правдой. Убирайся из моего дома, кем бы ты ни был!

Ставрос поднял на него очень усталый и одновременно решительный взгляд.

— Вы согласовали одну очень выгодную для вас сделку сегодня утром. Этот дом — мой. — Уголок его рта дрогнул. — Но я милостиво разрешу вам продолжить здесь свой праздник.

— Что? — Калли от потрясения едва удержалась на ногах. Она вырвалась из рук Такиса и воззрилась на него.

Вокруг них беседовали гости и играла музыка. Огни сияли, в бассейне плескались несколько пар. Но некоторые поглядывали в их сторону, поэтому Калли поняла, что ей нужно говорить тише, а на лице сохранять нейтральное выражение.

У Такиса было виноватое выражение лица.

— Я удвоил цену. Я не думал, что мое предложение будет принято. Я собирался сказать тебе позже. Я могу отправить тебя в Нью-Йорк, Калли.

Горячие слезы паники заполнили ее глаза. Одно дело было желать чего-то всеми фибрами души, а другое — воплощать свою мечту в жизнь. А что, если у нее ничего не получится? Что будет, если она найдет своего сына, а он отвернется от нее? Она не была готова!

— Это не обязательно. — В голосе Ставроса слышались властные нотки. — Калли поедет в Нью-Йорк со мной. В качестве моей жены.

— Что? — Калли совсем забыла, что в руках у нее был бокал с шампанским, и вздрогнула, когда услышала звон разбитого стекла у своих ног. Шампанское растеклось по плитке, которую Ставрос недавно укладывал и которой он теперь владел. Она тихо выругалась и смущенно оглянулась.

— Давай обсудим это в уединенном месте. — Ставрос потянул ее за локоть. — Уберите это, пожалуйста, — обратился он к кому-то из обслуги.

Калли буквально затрясло от прикосновения его руки, и она захотела вырваться, однако понимала, что она уже достаточно наделала шуму. Такис своим взглядом прожигал в ней дыры, а от всеобщего людского внимания она еще больше сконфузилась.

Ставрос ослабил свою хватку, и его прикосновение стало даже нежным.

— Я не хочу разговаривать с тобой, — сказала она, когда он придвинулся к ней вплотную, заставляя пойти в дом. — Что ты здесь вообще делаешь? И почему ты был здесь и притворялся рабочим, если ты своего рода фармацевтический магнат?

— О, видишь, оказывается, ты очень даже хочешь поговорить. Пойдем, и я раскрою тебе все тайны.

Она быстро пошла в дом, оставив его за своей спиной и пытаясь избавиться от ощущения его руки на своей коже. Они вошли в рабочий кабинет Такиса.

Ставрос плотно закрыл дверь.

Она резко обернулась, всем телом демонстрируя, что она готова ринуться в бой.

— Ну что ж, объясни!

Тон ее голоса заставил его удивленно поднять одну бровь, но затем он только пожал плечами.

— Это было пари.

Его взгляд скользил по его новому рабочему кабинету.

— У одного моего друга есть чувство юмора. Он предложил нам прожить две недели без наших банковских карт При этом он был с самого начала уверен, что мы не справимся. Но я смог! Благодаря тебе. — Он указал на свою ногу, которую ему зашили в больнице.

— Поздравляю, — сказала она, наблюдая, как он направился к бару и налил себе бренди. — Зачем тебе этот дом?

Он не отвечал, пока не налил напиток в маленькие стопки. Одну из них он предложил ей. Она вспомнила, что как-то раз ей пришла в голову мысль, что Ставрос может быть отличным игроком в покер. Вот и сейчас она безуспешно пыталась прочитать, что написано на его лице.

— За нас! — Он поднял свой бокал и выпил. — Это был дом, в котором я вырос. Когда мой отец умер, мой дед перевез нас в Нью-Йорк, а дом продал. Я хочу, чтобы он снова стал моим.

Его отец. Она вспомнила страдание на его лице в тот день на мысе и поняла, что в действительности он до сих пор искал своего отца, затерянного в тех безжалостных водах. Тень того старого горя затуманила его взор.

Ее сердце сжалось от чувства сострадания. Она, как цветок к солнцу, потянулась к нему, но быстро пришла в себя. Она не могла позволить себе расслабиться и потерять голову.

— Должно быть, это приятное чувство — просто выписать чек и получить то, что ты хочешь. Ты понимаешь, что теперь у меня нет работы и нет дома? Спасибо тебе.

— Твоя работа будет называться «жена фармацевтического магната». Я думаю, что звание «наследник международной фармацевтической исследовательской и производственной корпорации» слишком длинное, но давай попробуем найти золотую середину. Что ты сказала?

— Я сказала, что ты нечестный человек, Стив. И я не выйду за тебя замуж. С чего ты взял, что я соглашусь?

Ставрос поднял бровь.

— Возможно, я должен тебе напомнить, что между нами что-то осталось незавершенным?

Волна жара накрыла ее с головой. Это было и смущение, и воспоминание о наслаждении и боли от его отказа.

Она отставила в сторону свой нетронутый узо и сложила руки на груди.

— Ты уехал. А я продолжила и завершила дело.

— С кем?

— С Такисом. — Она задрала подбородок, чтобы ее ложь казалась правдивой.

— Хорошая попытка, но я знаю, что ты не вышла за него замуж, когда у тебя была такая возможность. Он дурак, конечно, что сделал тебе предложение, когда ты уже жила в прекрасных условиях, не переспав с ним и предварительно не забеременев в благодарность за это.

Калли сделала шаг назад.

— Какие чудовищные вещи ты говоришь!

Он пожал плечами.

— Но ведь это правда, разве нет?

— Нет!

Такис был добр к Калли Она ничем не заслужила его хорошее отношение к себе, за исключением благодарности и привязанности.

— Да, это правда, я не хотела забеременеть. Но я сказала так потому, что не люблю его. Вернее, люблю. Но не так, как жена должна любить своего мужа. Поэтому я не выйду замуж и за тебя.

— Вот хорошая новость. Ты не любишь нас обоих. — Он снова налил себе узо. — А также ты не хочешь детей.